Кристина Гофман - Март. Мальчик, создавший вечное счастье

Мартовский жук

Взлетают, переливаясь разными цветами радуги, и… Снова в руках. Потом опять взмывают вверх, будто к небесам, и в ту же секунду обратно.

– Мама, что это? – удивлённо спросил ребенок.

– Это мерцающие булавы! – ответила мама.

– А это кто? – мальчик ткнул пальцем.

– Это – фокусник! – улыбаясь, воскликнула она. – Он может наколдовать ящик мороженого, например, или банку солёных огурцов. Ты же любишь огурцы?

– Ого! А ещё что он может наколдовать?

– Да всё он может, – на выдохе проговорила мама, словно сожалея, что она не волшебник.

– А звезду с неба может? И даже телепорт? – продолжал вопрошать он.

– Да, сынок. Это же волшебник! – терпеливо прошептала Лина, мама Марта.

– А может он подарит мне друзей и мои шрамы вылечит? А, мам? – мальчик задал этот вопрос с надеждой, сияющей в глазах, но мама промолчала.

Самого же мальчика звали Март. Его лицо было покрыто шрамами от ожогов: в детстве он получил травму, случайно вылив на себя кипяток. Из-за своего лица его не очень любили в школе (по крайней мере, так думал Март) и называли «мартовским жуком». Девчонки смотрели с отвращением, а мальчишки смеялись, едва столкнувшись с ним взглядами. Постоянные насмешки напрочь отбили его желание учиться.

В начальных классах ведь детям не ставят оценки. За правильные ответы на вопросы, красивые рисунки, поделки и хорошее поведение они получают весёлые жёлтенькие рожицы или звёздочки.

Ох, сколько слёз пролил Март из-за этих неполученных звёздочек!

«У меня 20 звездочек! А у меня 50!» – хвастались дети. «А у тебя, Март, сколько?» – с издёвкой спрашивали одноклассники.

Март смотрел на все те лица, чей смех казался ему лающим, со звериным оскалом.

«Какой толк в этих звёздочках, если извилин от них у вас не прибавилось», – бормотал он в ответ.

Учителя постоянно жаловались на него из-за ежедневных драк со сверстниками, а мама дошла до того, что могла с закрытыми глазами найти дорогу в кабинет директора. Ей было жаль сына, но она знала, что это – всего лишь начало испытаний.

Мир жесток к несовершенным людям, хотя совершенных нет. Все мы неидеальны. Каждый со своими шрамами и уродствами, только у одних они на лице, а у других – прямо на сердце.

«Поверь мне, сынок! Уродливое сердце гораздо хуже, чем лицо, а твое сердце доброе, и поэтому ты прекрасен», – шептала мама на ушко мальчику.

Ребенок заворожённо смотрел на сцену, но уже не слышал её. Она говорила так ему всегда, но знал, что это всего лишь слова, а завтра он вновь придёт в школу, где опять никто не увидит его доброго сердца, зато будет слышать бесконечные обзывания мартовским жуком.

«Фокусник! Надо же, всемогущий фокусник!» – заворожённо шептал Март, наблюдая за магом с открытым ртом. «Почему же я не умею делать ничего удивительного? Ведь это такая необыкновенность», – думал он. «Даже ни одного самого простого ни на капельку волшебного фокуса», – размышлял Март и тут же вспомнил фокус с откушенным пальцем, который всегда показывает ему папа перед проверкой дневника.

«Сынок, ну, ты помнишь, – обычно с этих слов начинал фокус отец, а потом продолжал говорить, – если в дневнике будут одни единицы, то в этом месяце никаких наличных денег (и словно съедает большой палец), никаких сладостей (будто кушает указательный и все остальные, пока не дойдёт до мизинца) и никаких компьютерных игр!»

«Аааааа, как же я не люблю этот фокус», – пришел в себя мальчишка и продолжил неподвижно смотреть, как ловко фокусник меняет цвет своего пиджака, читает мысли зрителей, из воздуха лепит шоколадные конфеты и, что особенно приятно, потом их ест. «Вот это фокусы!» – восхищался мальчик.

– Внимание, внимание! – вдруг произнес со сцены волшебник. – Сейчас я угадаю, какая последняя оценка в дневнике у этого мальчишки, – и показал на Марта своей палочкой.

– Только не это, – испугался ребенок. – Пожалуйста, не надо! Прожекторы осветили его лицо. Он хотел закрыться руками, но не успел, и весь зал рассмеялся от его испуганного вида с вытаращенными, как у филлипинского долгопята, глазами.