Сана Савинова - Любовные истории из жизни одной женщины
Ирония моей судьбы
Окружающий мир просто напичкан возможностями: протяни дальше руку, вдохни сильнее, посмотри внимательнее, почувствуй острее, прислушайся с интересом – и ты всегда сможешь найти свой путь, схватив удачу за хвост, или, промахнувшись, довольствоваться результатом своей ошибки.
Да, личный выбор очень часто меняет условия игры под названием Жизнь.
Судьба же отвечает на это ироничной улыбкой…
Повинуясь внутренней интуиции или мимолетному настроению, долгому размышлению или спонтанному желанию, я то и дело сворачивала с предназначенного мне пути, беспорядочно смешивая карты в колоде своей жизни, не оставляя судьбе ее исконного права "первой скрипки".
И она снисходительно улыбалась мне: "Давай, давай, сама, сама, я подожду…"
Уже с высоты прожитых лет на поверхности памяти начертили свои круги дни, навсегда изменившие уникальный узор реальных событий, сплетенный лично для меня хозяйкой-судьбой.
Например, все могло бы быть иначе, если бы не один, казалось бы, самый обычный школьный день.
Комсорг школы, отличница, претендентка на золотую медаль (ее фальшивый блеск уже радостно слепил мне глаза), любимица учителей – у меня были все шансы сделать уверенный шаг из среднего образования к высшему.
Однако сентябрь десятого школьного года принес свое испытания на прочность в виде сбора урожая помидоров на колхозном поле.
Когда наш класс уже сидел стайкой "нахохлившихся" учеников на низком школьном заборе в ожидании автобуса, выяснилось, что "класснуха" заболела, и мы отправимся на поле без ее чуткого руководства, к тому же директор школы решила, что моего присутствия комсорга будет вполне достаточно.
Как только наши ноги в кедах и старых мокасинах ступили на бескрайнее колхозное поле, усеянное несобранными томатами и заставленное по периметру пустыми деревянными ящиками, за моей спиной раздался робкий шепот, очень быстро перешедший в ропот неповиновения.
Наиболее смелые и нежелающие подчиняться моим указаниям одноклассники разбрелись по полю, демонстрируя превосходство своих личных интересов над общественными: в мой адрес летели колкие замечания и насмешки, что мне не хватит смелости присоединиться к вольному настроению. Мое здравомыслие после недолгих колебаний уступило желанию большинства.
Коллективный путь домой через поля и лесополосы был похож на неспешное шествие растянувшейся колонны демонстрантов после митинга: с шутками, песнями, анекдотами и неуклюжими заигрываниями подростков.
Меня же терзало беспокойство за принятое решение, и с каждым часом росла уверенность, что утро следующего не будет добрым.
Тихонько, как нашкодившие котята, мы заходили в класс и садились за парты.
Классная руководительница с лицом Понтия Пилата, прокуратора Иудеи, молча наблюдала за нами, а перед ней на столе лежала увесистая стопка из наших школьных личных дел.
Далее последовала развернутая речь о долге и обязанностях школьника, помноженных на чувство ответственности за свои поступки и отдельный тезис о том, куда идти комсоргу, не справившемуся с порученным делом.
Идти мне предстояло в городской комитет комсомола, а там сидели дяди и тети, получавшие зарплату за служение идее, и они отработали бы ее прилюдно в назидание грядущим потомкам.
"Классная" играла с огнем, раздав нам на руки личные дела с напутствием подумать и решить, как жить дальше: в школьном коллективе с перспективой получить вожделенный аттестат или с позором влачить свое жалкое существование в вечерней школе.
Спрятав личное дело в портфель и покинув школу в конце учебного дня, я оставила за ее порогом надежду на золотую медаль, положительную характеристику и путевку в жизнь от городского комитета комсомола.
Я снова отодвинула Судьбу от ее главной роли, но она не оставила это не замеченным.
Меня с удовольствием принял директор новой школы: так я стала ученицей чужого мне десятого класса.
Цепочка из звеньев личной инициативы, таким образом, спутала дорожную карту, предоставив возможность самостоятельно разбираться с новой реальностью, где уже не было места запланированным перспективам и ожидаемым результатам.