Юлия Бекичева, Олег Владимирович Бондаренко - Любовник леди Чаттерлей, Эммануэль: порнография, ставшая классикой

* * *

Еще недавно профессиональный фотограф, а ныне – крупный американский издатель, вместе со своими коллегами оказавшийся на скамье подсудимых по обвинению в публикации и распространении непристойного романа Дэвида Герберта Лоренса «Любовник леди Чаттерлей», Барни Россет испытующе смотрел на судью.

В тот момент, когда обвинитель произнес вслух слово «трахаться», судья поджал губы, громко забарабанил пальцами по столу и заинтересовался тем, что происходило за окном.

Присутствовавшая в зале разношерстная публика реагировала на услышанное по-разному: женщины прятали ухмылки, поднося платки к губам, мужчины прикрывали смеющиеся глаза ладонями или – не без усилий – пытались сохранять невозмутимый вид.

«Что такое секс, Барни? – вспомнил Россет слова приятеля, занимавшего в его издательстве пост одного из редакторов. – Это голос нашего подсознания. Во время секса прорывается все самое потаенное. Люди вдруг начинают трепетать рядом с теми, кого не позволяют себе любить, но кого по-настоящему любят. Во время секса мы освобождаемся ото всего самого болезненного, неистового, нервного, животного в нас. Скупые на слова и ласки при свете дня, женщины и мужчины становятся нежными и страстными ночью. Но почему же люди так боятся своих чувств? Почему так глупо и отчаянно стыдятся себя?

Сколько талантливых, написанных Генри[1] произведений сгноили и еще сгноят в подвале нашего почтового департамента? Сколько прекрасных книг становятся предметом – подумать только! – судебных разбирательств: изматывающих, длящихся годами?

Такое ощущение, что наши цензоры, наши судьи, наши прокуроры не трахаются, не мочатся, не бранятся».

Как же прав был его приятель… Там, по улицам, ходят цивилизованные, а главное, свободные граждане своей страны. На календаре – конец пятидесятых годов двадцатого столетия, но люди до сих пор не научились спокойно говорить о том, что является неотъемлемой частью их повседневной жизни.

Мысли его прервал голос обвинителя:

– А знаете ли вы, откуда автор «Любовника леди Чаттерлей», мистер Дэвид Герберт Лоренс, черпал информацию для своего произведения?

Так и не дождавшись ответа на поставленный вопрос, он продолжил:

– Не знаете? Очень жаль. Это прелюбопытнейшая история. В свое время мистер Лоренс увел жену у своего коллеги по преподавательской деятельности – профессора, уважаемого человека мистера Уикли. Господин писатель умудрился запудрить несчастной женщине мозг, развратить её, подчинить себе…

Как иначе можно объяснить внезапное бегство добропорядочной жены и матери из благополучной семьи? Как объяснить тот факт, что она совершенно бездумно бросила троих детей?

«Знаете, мистер Россет… Вы, вероятно, подумаете обо мне плохо, но представьте на мгновение, – на сей раз Барни вспоминал строки из письма, написанного ему вдовой Лоренса, Фридой, – иногда замужняя женщина без памяти влюбляется и, как вы понимаете, не в своего мужа. Это счастье и несчастье одновременно.

Особенно горько, когда приходится выбирать между любовью и долгом перед детьми.

Для скольких женщин многолетний, застоявшийся брак становится могилой. И, кажется, из этой могилы нет выхода, ведь все решено окончательно и бесповоротно.

Только вообразите, мистер Россет, вы живете, и все, как будто, есть: достаток, дети, дом, но вы мертвы. Вы утратили чувствительность, способность радоваться мелочам. И вдруг появляется он».

На сей раз размышления Барни прервал голос его адвоката:

– Вы несколько неправильно понимаете это произведение, а потому попросту вырываете слова из контекста. Меж тем, книга мистера Дэвида Герберта Лоренса не ограничивается словами «трахаться» и «пенис». Прежде всего, это история людей, чьи судьбы искалечила война. Она обрекла их на невозможность нормально жить, полноценно заниматься любовью, наслаждаться супружеской жизнью. И это при том, что, как утверждает автор, героям его еще не исполнилось тридцати лет. Да что там! Героине мистера Лоренса Констанции Чаттерлей, согласно тексту, всего двадцать три года!

Следующая страница