Валерия Брайт - Любовь с привкусом соли

Всё, что останется после загара

Яна не любила море. Вернее, раньше не любила – до этой поездки, до этого странного, почти нервного решения, принятого внезапно, между двумя глотками дешёвого вина и бессонной ночью. Она купила билет в один клик, с дрожащей в пальцах картой и сердцем, в котором вместо крови пульсировал пепел. Всё казалось чужим, не своим – её тело, её квартира, её жизнь. После двух лет без отпуска, после громкого хлопка двери и такой звонкой, звенящей тишины, которую он оставил за собой, мужчина, с которым она почти построила дом, почти вышла замуж, почти стала счастливой.

– Нет, Ян, я тебя люблю. Просто… пока не время. Давай ещё чуть-чуть подождём.

Она слышала эту фразу снова и снова, будто заело пластинку. Его голос был мягким, как одеяло, но под ним всегда скрывался холод – отстранённость, которая годами подменяла настоящую близость. Но теперь… она больше не хотела ждать. Не видела смысла в будущем, которое вечно переносили «на потом». И больше всего её добила случайность. Та самая. Когда, спустя три месяца после их расставания, она встретила его на парковке у торгового центра – обнимающегося с наигранно смеющейся девицей в топе и с уже округлившимся животом. Он заметил её взгляд, отпрянул, но было поздно. «Не время», конечно. Не для неё.

Так Яна и оказалась здесь. На Кипре. Одинокой. Без плана, без запроса на счастье. Только с электронным ваучером, чемоданом, набитым летними платьями, которые до сих пор пахли тоской, и желанием просто исчезнуть. Исчезнуть из прошлой жизни, раствориться в шуме волн, в шуме чужих разговоров, в тепле, которое не требует взаимности.

Сегодня был третий день. Кожа уже слегка обгорела приятно тянула в области плеч и носа. На шее остался розоватый след от бретелек купальника, под которыми пульсировало солнце. Волосы пахли солёной водой и шампунем с нотками ананаса и ванили. На шезлонге, босиком зарывая пальцы в тёплый, почти горячий песок, она держала бокал розового вина, медленно покачивая им на уровне груди, как будто в этом медленном вращении могла раствориться боль. Рядод, раскрытая книга, которую она не читала. Буквы сливались, глаза скользили по строчкам, но не цеплялись ни за одну. Мысли упрямо возвращались назад, в дом, в кухню, где она когда-то мечтала повесить полку под специи, и в мужчину, который обещал быть, но был только тенью.

На ней было белое кружевное платье, лёгкое, почти воздушное, одно из тех, в которых чувствуешь себя другой. Не женщиной с разбитым сердцем, а кем-то более лёгким, чуть-чуть счастливым. Пусть даже ненадолго. Платье ласкало кожу, ветер скользил под подол, дразня бёдра. Солнце тем временем медленно опускалось в море, оставляя на воде золотисто-медные отблески. Воздух был плотным, насыщенным солью и жаром, пахнущим отдыхом, загаром и какой-то неуловимой свободой. Было тепло. Почти жарко. Но не снаружи, внутри. Там, где всё ещё оставалась боль. Она уже не жгла, не резала, просто пульсировала, как старая рана, затянувшаяся неровно. И с каждой волной, набегающей на берег, казалось, что сердце сжимается чуть сильнее.

Яна сделала глоток, не отрывая взгляда от горизонта. Где-то за спиной звучала музыка из пляжного кафе, лёгкая, попсовая, но сейчас казавшаяся почти утешительной. С каждой секундой вечер накрывал пляж бархатным пологом, и в этом моменте, между светом и тенью, между прошлым и будущим, Яна почувствовала: что-то обязательно должно измениться. Ведь сегодня она впервые не плакала ночью. Сегодня ей впервые стало чуть легче дышать.

– Свободно?

Голос прозвучал сбоку, тёплый, низкий, с лёгкой хрипотцой, вкрадчивый, но без приторной курортной лести. В нём не было ни того наглого самодовольства, которым обычно открывают диалог одинокие мужчины на пляже, ни наигранной вежливости. Просто спокойный голос человека, которому, похоже, действительно интересно, свободно ли место, а не её номер телефона.