Камилла Ким - Лондон Блю

Так долго я старался быть как все,

Но не вышло, я не знаю, стоило ли пытаться…

Я хотел исправить искажения этого мира,

Это убило часть меня, которая могла сопротивляться.

Боль ушла, осталось отрицание,

Я сбежал из этой тюрьмы,

Я должен себе жизнь.

Мне нечем ответить на эту страсть,

Гнев льется сквозь меня,

В этом мире есть свет, за который я буду сражаться…

Gojira – L'EnfantSauvage1

Даниэла едва успела приготовить кофе, когда ее срочно вызвали в операционную. Сегодня один из тех дней, когда за всю смену не удается выделить для отдыха и десяти минут. «День больших и малых катастроф», как любил повторять ее куратор, Эмиль Кларенс. С великим сожалением взглянув на вожделенный напиток с нежной кремовой пенкой, девушка быстро отпила из чашки и бросилась прочь из ординаторской. Когда на счету каждое мгновение, стоит ли сокрушаться о каком-то кофе?

Пошел уже третий год, как Дани работает в этой больнице хирургической медсестрой, а ей все еще больно смотреть на чужие страдания и смерть. Можно ли вообще привыкнуть к такому? Особенно сложно было смириться с гибелью людей в самом расцвете сил, не говоря уже о детях. Лишь работая тут, Дани осознала, насколько хрупко человеческое тело.

Дани тщательно вымыла руки и обработала их антисептиком, пока санитарка распаковывала для нее стерильную одежду, затем быстро надела при помощи той же санитарки в одноразовый хирургический халат и перчатки. В предоперационную вбежала помощник анестезиолога Дженни Джонс и быстрым движением выдавила на ладони порцию антибактериального жидкого мыла.

– Очередная авария, – сказала она, растирая ладони жесткой губкой и поглядывая в зеркало на завершающую приготовления Даниэлу. – Пациента доставили в частном порядке.

Дани покачала головой. Это означало, что о состоянии пациента ничего не известно, ведь его привезли не на оборудованной машине скорой помощи, а посторонние люди, скорее всего, свидетели аварии. А ведь от своевременных действий реанимационной бригады по пути в больницу зависело если не все, то многое, в том числе и ранняя диагностика. Любое неосторожное движение может серьезно навредить жертве аварии – вызвать смещение сломанных костей и разрывы внутренних органов.

В операционной царила организованная суматоха. Одна из хирургических медсестер, Клэр Смит, доставала из бикса стерильные инструменты и размещала их на передвижном столике. Затем она выложила рядом шприцы, иглы, бокс с тампонами, антисептические растворы и прочее и накрыла столик стерильной салфеткой. Дани много раз наблюдала за Клэр во время операций и каждый раз восхищалась ее самообладанием и способностью предугадывать действия оперирующего хирурга. Необходимые инструменты оказывались в его руке раньше, чем он успевал об этом сказать.

Эмиль Кларенс, заведующий хирургическим отделением, по праву считавшийся лучшим хирургом клиники, раздавал короткие и четкие инструкции. Это был высокий худощавый мужчина пятидесяти шести лет. В основном он брался за самые сложные операции, и его присутствие говорило о том, что случай очень серьезный. Ассистирующий хирург Мари Райт также была тут. Ей всего тридцать четыре, но о ней говорили как об очень талантливой и довольно опытной. Мари, несомненно, ждала блестящая карьера.

«Настоящую звездную команду собрали, – с удивлением подумала Даниэла, наблюдая за происходящим сквозь стеклянную перегородку. – Словно собираются оперировать сына президента».

Глупости, конечно. Люди, относящиеся к элите, получают лечение совсем в других клиниках.

Заметив Дани, доктор Кларенс указал ей на каталку, которую в это мгновение втолкнули в предоперационную два медбрата, и девушка без слов поняла, что от нее требовалось. На каталке лежал парень в черной облегающей мотоэкипировке. Шлем с байкера кто-то уже снял ранее. Пациента необходимо было раздеть, а эта задача не из легких. Просто так снять прочную кожаную амуницию вряд ли получится. Экипировка выглядела очень дорого, портить ее было жалко, но сейчас следовало думать о том, как извлечь из нее пациента, прежде чем он умрет от травматического шока.