Эжен Марсэль - Лохотрон Мидаса

Я с трудом передвигала ноги по раскалённым солнцем асфальтовым джунглям. Тело, закатанное в униформу «Смирновъ-банка», обливалось потом и молило об отдыхе. Казалось, болит каждая косточка моего двадцатипятилетнего скелета, хоть врачи и утверждают, что кости не могут болеть. Поработали бы они курьером, проводя практически 24/7 на ногах, посмотрела бы на них. Шарлатаны! Из каждого утюга вещают, что ходьба укрепляет здоровье и способствует долголетию.

«Больше ходите, говорили они. Будете хорошо себя чувствовать, говорили они,

– проворчала я и остановилась отдышаться в тени чахлого деревца. – А в тридцать я, что, совсем развалюсь?»

И тут же в ответ на мой вопиющий глас правое колено пронзила острая боль. Снова дала знать старая травма.

Как не вовремя! Я кровь из носу в три часа дня должна доставить карту новому супер-пупер ВИПу. Иваныч, мой начальник, мне сегодня три раза с утра сказал, чтобы, как штык, вовремя прибыла. Ни минутой раньше, ни, боже упаси, позже. Иначе прощай, элитное подразделение курьерской службы «Смирновъ-банка», куда меня перевели всего неделю назад. Наконец глаза обнаружили скамейку метрах в ста от меня.

«Дай бог здоровья Сергею Семёновичу, – простонала я и заковыляла к спасительному пристанищу усталых путников. – Передохну буквально пару минут. Шутка ли, с утра на ногах».

С громким вздохом удовольствия я опустилась на скамейку и тут же подскочила. Деревянное сиденье оказалось настолько горячим, что пятую точку обожгло, словно она обнажена. Какого чёрта в Москве такая аномальная жара?! Сейчас лишь середина июня! И как такое вообще возможно? Разве может дерево так нагреться? Я потрогала скамейку и обнаружила, что она полностью железная, просто окрашена под дуб или сосну, без разницы.

«Везде обман!» – В сердцах я пнула ни в чём не повинную железяку и схлопотала боль теперь уже в левой ноге. Схватившись за ушибленную лодыжку и клеймя всеми известными нецензурными словами сегодняшний день, я наконец заметила скромную табличку с надписью: «Скамья кованая. Образец начала XX века. Не садиться».

В кармане запиликал телефон. Сообщение от Иваныча: «Ты уже на месте?»

«…! Осталось всего сорок минут!» – Хромая на обе ноги, я побрела в сторону пункта назначения – огромной блестящей хромом элитной многоэтажки, возвышающейся, как башня Саурона.

Без двенадцати три я стояла в шикарном холле и ожесточённо грызла ноготь большого пальца, пока очередной охранник проверял мои документы. Дом клиента оказался не так уж далеко от злосчастной скамейки, но я потеряла время, пока пыталась отыскать вход в комплекс.

Когда заветный портал в сказочный мир богатеев был наконец обнаружен, мою попытку проникновения пресёк первый охранник. Если б я так не спешила, то обязательно пококетничала бы со статным красавчиком-брюнетом в тёмно-серой форме, которая сидела на нём как влитая. Каюсь, питаю странную слабость к мужчинам в форме.

Следующий страж порядка преградил путь у подземного лифта, и вот теперь в третий раз меня тщательно проверяли металлоискателем и удостоверяли личность. Спустя четыреста секунд, а по ощущениям, дней, охранник вернул мне документы и позвонил в нужную квартиру уточнить, ожидают ли там курьера из банка. Я в сотый раз взглянула на часы – осталось четыре минуты.

– Третий лифт, шестнадцатый этаж. Вас ожидают.

Буркнув «спасибо», я полетела к лифтам и со всей силы нажала кнопку вызова около двери нужного с горделивой табличкой «III». «На фига так выпендриваться? – подумала я. – Нельзя, что ли, человеческими цифрами писать?» На удивление, дверь открылась практически мгновенно. Я зашла в здоровенный лифт, в котором стоял странный набор предметов: диванчик, кулер и фикус почти с меня ростом. Протянула руку к позолоченной панели, на мгновение замерла в изумлении. Никогда такого не видела – номера этажей были указаны через один: 2, 4, 6… В левом верхнем углу красовалась небольшая гравировка, похожая на детскую попытку нарисовать то ли звезду, то ли многоугольник. Быстро ткнув в цифру «16», я ещё раз посмотрела на экран телефона. «Без одной минуты три. Если не успею, мне крышка. Как же не хочется опять раздавать флаеры».