Наталья Кудрявая - Лев Толстой – провидец, педагог, проповедник

«Каким образом люди честные, образованные, искренне любящие своё дело и желающие добра, каковыми я считаю огромное большинство моих оппонентов, могли стать в такое странное положение и так глубоко заблудиться?»

Л.Н. Толстой

«Ежели в моих мыслях о народном образовании найдется хоть малая доля истины, которая войдет в сознание человечества и послужит основанием дальнейшему развитию новых, сообразных времени идей образования, я, не увлекаясь самолюбием, знаю, что большей доле того, что я сделаю, я буду обязан не своей личности, но тому обществу, в котором я должен был действовать.»

Л.Н. Толстой

Уникальное явление – творчество Л.Н. Толстого, который послал нам, живущим уже в новом тысячелетии, через созданную «науку жизни» или религиозно-нравственное учение своеобразный код, матрицу сознания современного педагога, учителя и каждого человека. Прозрения Толстого – писателя, мыслителя, проповедника и педагога – остаются столь невероятными (Толстого можно поставить в один ряд с учеными, совершившими революцию в области естествознания и физики, – Н. Бором, А. Эйнштейном, В. Гейзенбергом), что в силу недопонятости проблема и не обсуждается, а религиозно-нравственные трактаты остаются невостребованными.

Также невостребованными остаются прогностические утверждения Л.Н. Толстого о необходимости перехода от знаниевой педагогики (в наше время педагогики ЗУНов) к опытной, практикоориентированной педагогике с ее ведущим принципом опыт и свобода и онтологическими основаниями.

Воля к смыслу жизни, связь понимания смысла с нравственным поведением, способ духовно-нравственной жизни, воспитание, которое «спасет мир», – эти гениальные прозрения послал миру Толстой через «науку жизни» или религиозно-нравственное учение. Однако идея о духовной сущности человека и базовой мотивации, как воли к смыслу, была впервые высказана молодым Толстым в восемнадцатилетнем возрасте в период недолгого обучения в Казанском университете.

Как случилось, что почти на целое столетие жители России, многочисленные почитатели Толстого – писателя и педагога, были лишены возможности читать и изучать его произведения периода создания религиозно-нравственного учения? Именно в этих произведениях проведена первая в истории человечества гуманитарная экспертиза наук о человеке, искусства, культуры, образования, состояние которых мешало преодолеть так называемый гуманитарный кризис в науках о человеке.

Это мешало научному осмыслению включения души и духа человека в научный дискурс и использованию психологических подходов, получивших позднее название экзистенциальных.

Проблемы смысловых аспектов жизни и деятельности человека, сохранения и воспроизведения физического, творческого и нравственного потенциала нации были осознанны Толстым в период пред- и послереформенной России. Речь шла о духовном преображении России, о роли и месте наук о человеке в этом процессе.

Толстой уловил нерв эпохи, ситуацию кризиса гуманитарного знания, неубедительность философских, антропологических объяснений жизни и роста популярности психобиологических и психосоциальных моделей объяснения жизни человека, к которым начала тяготеть отечественная интеллигенция, и которые в XX веке стали препятствием преодоления гуманитарного кризиса в науках о человеке. Как показала жизнь, Толстой обнажил вред позитивизма, когда он еще только зарождался.

Триггером явилась статья Н.Г. Чернышевского в журнале «Современник» «Антропологический принцип в философии». Можно с уверенностью говорить, что именно это, а не литературные разногласия с членами коллегии журнала, послужили причиной выхода молодого Толстого, уже известного писателя, из журнала «Современник» и его острого замечания, что в науках о человеке создается одиозная ситуация «сведения души человека к нервам лягушки», замене души понятием психика. (Как мы знаем, в советское время в рамках отечественной психологии понятие души было вынесено за скобки, что создало огромные трудности в практиках работы с человеком и невозможности опираться на онтологические категории). Понятие смысла, нравственности, совести исключалось из научного оборота и не имело научного объяснения и оставалось в ведении церковных деятелей или писателей.