Арина Теплова - Лесной князь

Муки любви часто застают врасплох, нежданно и негаданно. Достаточно одного взгляда, одного движения, одной встречи, чтобы навсегда пропасть в омуте любимых глаз…

Ты рождена воспламенять

Воображение поэтов,

Его тревожить и пленять

Любовной живостью приветов,

Восточной странностью речей,

Блистаньем зеркальных очей

И этой ножкою нескромной…

Ты рождена для него томной,

Для упоения страстей!

А.С. Пушкин

Российская империя, Санкт-Петербургская губерния,

поместье Пашковых,1749 год, Апрель

Вечерняя летняя прохлада опустилась на поместье. Шум вековых сосен и трели ночных птиц проникали в приоткрытое окно девичьей спальни. И лишь далекий лай дворовых собак то и дело нарушал тишину. Полумрак комнаты освещала одна-единственная свеча.

– Нянюшка, милая, расскажи сказку, – попросила маленькая Катюша, устремив пронзительный наивный взор на приятную полноватую старушку.

Евдокия Никитична поправила одеяльце у старшей девятилетней Лизоньки, которая уже лежала в своей постели, и, поцеловав русоволосую девочку в лобик и перекрестив ее, обернулась к Катюше.

– Все бы тебе, стрекоза, сказки слушать, – с любовью пожурила девочку няня, кряхтя, направилась к кроватке второй девочки и уселась на ее постель.

Семилетняя Катюша, уже чуть приподнявшись на локтях, приветливо улыбнулась Евдокии Никитичне, сверкая в темноте яркими голубыми глазками.

– Ложись на подушку-то, – велела ласково няня девочке и провела рукой по ее темноволосой головке, улыбнувшись в ответ. Катюша послушно опустилась и, вытащив тонкие ручки из-под одеяла, внимательно посмотрела на няню. – Ох, опять свои гляделки уставила, – пожурила ее старушка. – Говорила же тебе, не смотри так пристально да прямо. Девушка должна глаза долу держать.

– Отчего же, нянюшка? – удивленно спросила Катюша.

– Оттого что девичий стыд иметь надо. А твои-то глазки уж больно хороши да ярки, коханочка моя, – ласково заметила Евдокия Никитична, поправляя одеялко девочки и гладя ее по ручке. – Синь-то глазок своих небесных ты под ресничками прячь, а то леший увидит их да утащит тебя в чащу.

– Как это утащит? – испуганно пролепетала девочка.

– А разве лешие и вправду есть? – тут же подхватила замирающим голоском Лиза, чуть приподнявшись на кроватке и смотря в сторону няни.

– А как же, – кивнула со знанием дела Евдокия Никитична. – Он в дремучем лесу живет. Да людей, которые заблудились, к себе в чащу на болота заманивает, а самых красивых девок сам крадет.

– А батюшка говорит, что леших на самом деле нет и это все сказки, – вспомнила Лиза.

– Это потому, что он не видел его. А народ-то правду сказывает. Так что одни, яхонтовые мои, в лес не хотите.

– А как же землянику лесную собирать? – спросила Катюша.

– Берите с собой кого из дворовых или из девок сенных, а то матушка ваша очень печалиться будет, если леший утащит вас в свое логово. Он уж страсть как красивых девок любит заманивать в свои дебри.

– А зачем ему девки?

– Он их привораживает да в жены себе берет. Затем они лешайчат рожают. А девицы так и живут, горемычные, в лесу, ибо выйти из заколдованной чащи не могут, оттого что леший им тропы не показывает.

– А как узнать этого лешего, какой он? – поинтересовалась тихо Катюша, замирая от страха.

– Да люди сказывают, что облик его разный бывает. Может привидеться он ростом с дерево, а может и карликом. Одежи-то у него лохматые из шкур да коры лесной. На человека похож, только страшный да обросший весь. А глаза-то у лешего всегда зеленые, колдовские, такие, что могут заставить человека забыть обо всем и дом свой, и родню…

– Нянюшка, мне страшно. А вдруг нас тоже леший украдет? – пролепетала Лизонька, которая была хоть и старшей, но более боязливой, чем младшая сестра Катенька.

– Вот поэтому и говорю вам, коханочки мои, глаза-то опускайте да одни не гуляйте по лесу, – объяснила няня с любовью.

– Но как же, нянюшка, а разве никто не может помочь этим несчастным девицам? – вдруг спросила Катюша, которая была довольно бойкой девчушкой. – Разве жених девицы не может убить этого лешего и вызволить ее из леса?