Екатерина Копчинская - Лаборатория по изучению несуществующих животных

Третьеклассник Коля Тычинкин сидел за письменным столом в своей комнате и смотрел в окно.

За окном лил дождь. И Коля думал, что дождю очень повезло – может плакать в любое время, и никто его плаксой не дразнит. А его, Колю, теперь совершенно точно будут дразнить.

А всё из-за этого дурацкого стиха, который вчера вечером Коля честно учил. Вот только сегодня, на уроке чтения, когда Марина Валерьевна вызвала его к доске, Коля стих забыл. Как-будто кто-то ластиком стёр его из Колиной головы.

– Коля, ты стихотворение учил? – спросила Марина Валерьевна.

– Учил, – сказал Коля и вдруг заревел.

Ребята в классе притихли. Все смотрели на Колю. Кто сочувственно, кто равнодушно, кто насмешливо. У Маши Пенкиной с первой парты был такой жалостливый взгляд, что Коле стало ещё обиднее.

Он стоял у доски, смотрел в пол и судорожно всхлипывал.

– Ничего, Коля, бывает, – сказала Марина Валерьевна. – Стихотворение завтра расскажешь, а сейчас иди умойся и возвращайся другим человеком.

Коля побрел к двери и услышал за спиной ехидный шепот: «Плакса!». Коля не обернулся. Он и так знал, кто это шепчет. Самый вредный человек во всей параллели, а может даже и на всей планете – Васян Фикусов.

От воспоминания о позоре глаза снова защипало. Коля вскочил, уронил стул и затопал ногами:

– Не буду плакать! Не буду!

В комнату заглянула мама:

– Что за шум? – спросила она и испуганно ахнула, увидев мокрое покрасневшее лицо сына. – Коля, что случилось?

– Я не плакса!!! – крикнул Коля.

– Сынок, что с тобой? – мама подбежала к Коле.

Она хотела его обнять, но Коля увернулся, проскочил мимо мамы, бросился на кровать, спрятал голову под подушку и затих.

Мама присела на кровать и погладила Колю по ноге.

Коля мамину руку стряхнул, не вынимая головы из-под подушки, отвернулся к стене, подтянул коленки к подбородку и стал похож на скрючившегося червяка.

– Коля… – ласково позвала мама.

Из-под подушки донеслось невнятное рычание.

Мама ещё несколько минут посидела, расстроенно глядя на сына, потом подошла к столу, пролистала дневник. Не обнаружив двоек и замечаний, мама пожала плечами и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

Лежать под подушкой было жарко. Коля, услышав, что мама ушла, перевернулся на спину и уставился в потолок.

– Николай Тычинкин? – строго произнёс незнакомый голос.

Коля вскочил ногами на кровать и выставил перед собой подушку, как щит. Увидев стоящую возле стола высокую женщину, мальчик вытаращил глаза. Потом зажмурился и осторожно приоткрыл левый глаз. Незнакомка не исчезала.

На вид ей было лет тридцать-сорок, а может быть и пятьдесят. Кто разберет этих взрослых, сколько им на самом деле лет? Женщина была одета в юбку и пиджак, точь в точь такие, как у Ольги Ивановны, директора Колиной школы. Отличался костюм только цветом. У директора костюм был унылый коричневый, а у незнакомки – весёлый малиновый. На ногах у неё были зеленые лаковые туфли.

Голову украшала шляпка. Коля никогда раньше таких не видел. Шляпа была похожа на большой цветочный лепесток. Эта шляпка-лепесток тоже была малиновая, как и костюм, и закрывала волосы, только с одной стороны. От шляпки вверх и в стороны, торчали какие-то спирали. И вот чудеса! Незнакомка стояла совершенно неподвижно, а спирали шевелились. Они подрагивали, вращались, вытягивались, словно антенны, пытающиеся уловить невидимые сигналы. А ещё они … меняли цвет! То становились красными, почти бордовыми, то начинали бледнеть, переходя в оранжевый, а потом желтый.

«Как в радуге», – подумал Коля. Но дальше желтого цвета дело не шло. И спирали меняли цвет в обратном направлении – на оранжевый и красный.

Над головой женщина держала зонт. Тоже радужный. На нём были все семь цветов, которые так плавно переходили друг в друга, что четких границ между ними не было, как в настоящей радуге. Посетительница аккуратно сложила зонт и, опираясь на него, как на трость, подошла поближе и остановилась в двух шагах от кровати.