Фарид Джасим - Квантовый мост

Санкт-Петербург, 14 сентября 2020г.

Вибрация телефона зазвучала в ночной тиши как рев реактивного двигателя. Инга вздрогнула, с трудом разлепила веки. Взгляд уперся в электронные часы-радио. Блеклый голубой свет от экрана показался слепяще ярким, поплыл мутными пятнами и сложился в цифры 2:44. Инга протянула руку, нащупала на прикроватной тумбочке дребезжащий аппарат.

– Черт… – проворчала она сонно, глядя на экран, с которого улыбалось круглое лицо лаборанта. – Какого хрена…

Приняла вызов, приложила мобильный к уху.

– Да, Дима, слушаю, – сказала она. Голос хрипел сильнее, чем всегда.

– Инга Юрьевна, я разбудил, наверное? – послышался в динамике знакомый басок, обычно веселый, но теперь встревоженный, даже испуганный.

– А как ты думаешь? Не тяни, говори, что стряслось?

– Простите, что поздно. В лаборатории ЧП. Буковский…

– Что с ним? – Инга подскочила, отбросила одеяло.

– Он того… ну… умер, – даже сквозь динамик было слышно, как лаборант сглатывает комок.

– Как?!

– Только что обнаружили, – голос срывался от волнения, – Алена, дежурная медсестра, все видела на мониторах в операторской. Побежала в палату, а там… короче, она потеряла сознание.

Инга почувствовала, как сердце понеслось вскачь. Решила спросить прямо:

– Что с ним? От чего смерть?

– Самоубийство.

– О господи!

Естественно, самоубийство! С чего бы еще не старому и в целом здоровому человеку, который не жаловался ни на что, кроме нарушений сна и ночных кошмаров, взять и умереть?

– Вызвали полицию, будут с минуты на минуту, – продолжал доклад лаборант, – и скорая на подходе.

– Я еду, – сообщила Инга, вскакивая с кровати. Происшествие из ряда вон, да еще в ее лаборатории, не приехать она не могла.

– Инга Юрьевна… э-э… – Дмитрий замялся, заблеял нерешительно, но потом выдавил: – Только… постарайтесь не волноваться.

– То есть? – опешила Инга.

– Я был в палате, там ужасно, просто невероятное что-то! Алена до сих пор в обмороке… Буковский выглядит – жуть. Вы хоть и руководитель, но…

Инга сглотнула, но ответила твердо, добавив в голос жесткости:

– Значит так, Дима, за меня не волнуйся, уж как-нибудь справлюсь.

– Но вы не понима…

Инга нажала на красную кнопку отбоя, раздраженно швырнула телефон на кровать и отправилась в ванную.

Голубая тойота мчала по пустынным петербургским улицам, игнорируя ограничения скорости и дорожную разметку. Проблем с гаишниками не хотелось, но Инга была не в силах медлить. Нога сама собой вдавливала педаль газа чуть ли не до упора, узкие ладони сжимали мертвой хваткой руль. Благо жила она недалеко от места работы – на улице Бабушкина, – и дорога не заняла много времени.

Припарковав машину на своем обычном месте, Инга заглушила мотор, салон наполнился мягким серебристым светом. Она облегченно выдохнула: добралась без происшествий. Вылетела из машины и заспешила ко входу в главный корпус.

Здание Петербургского института психиатрии и неврологии темнело меж раскидистых ветвей лип и кленов, едва видимое в сумраке. Сентябрьская ночь выдалась прохладная, но безветренная. Инга собиралась второпях, и легкая осенняя куртка осталась висеть в прихожей. Воздух щекотал ноздри свежестью, бодрил, выветривал из головы последние остатки сонливости.

Засунув руки в карманы джинсов и широко зевая, женщина стремительным шагом приближалась к служебному входу, ежась от пробирающего холода, от которого не спасала летняя футболка. Издалека Инга заметила топчущихся у двери людей, услышала взволнованные голоса, но не увидела никаких мигалок. Или полиция у нас слишком медлительная, или я ехала слишком быстро, подумала она, подходя к трем пыхтящим сигаретами мужчинам.

– Здравствуйте, Инга Юрьевна! – почти хором поприветствовали они. Лаборант Дмитрий Мирошниченко – насупленный и угрюмый – затягивался часто и глубоко.