Кристина Райн - Кука и долина фей

– Знаешь, Кука, другие дети, когда становятся старше, умнеют, а ты вреднеешь. Представляю, что будет через неделю, когда тебе стукнет… Ой, Кука, а сколько тебе исполнится? Судя по количеству вредности – лет сто, не меньше! – Чаки сказал всё это с обычной невозмутимостью, серьёзно глядя на сестру, и непонятно было, шутит он или нет.

– Ты старше, а значит, ещё вреднее!

– Ну, значит, это у нас семейное, – Чаки пожал плечами и убежал в соседний двор, где его уже ждали мальчишки и весёлые игры.

Кука осталась одна посреди двора, так что можно было даже не пытаться придумать колкость в ответ. Да у неё никогда и не получалось поддеть брата, а вот он всегда знал, что сказать, чтобы Кука начала нервно теребить краешек платья.

С Чаки всё как с гуся вода, ничем его не проймёшь. Всё у него легко и просто и нет поводов грустить, только и делает, что целыми днями гоняет на велике и в мяч играет с друзьями.

– Мам, Чаки опять обзывается! – пожаловалась Кука с порога, забежав домой в надежде на родительскую поддержку.

– Разбирайтесь с братом сами. Нас с папой не впутывайте, – раздался с кухни спокойный голос.

Мама, как всегда, была занята – в этот раз готовкой. Кажется, вечером будут пироги. Папа только одним глазом вынырнул из-за газеты при появлении Куки, но тут же спрятался обратно – он никогда не вмешивался в дела детей.

– Вам вообще всё равно! – крикнула Кука и, громко шмыгнув носом, понеслась в свою комнату.

Вихрь из кос, цветных лент и воланов взлетел по лестнице. Взбежав на второй этаж, Кука со всей силой захлопнула дверь в спальню. Хотя получилось не очень-то впечатляюще – сквозняк и тот грохотал повнушительней.

Кука расстроилась – неприятно ощущать себя ненужной. Даже родителей не интересовало, что она обиделась. Она вспомнила Цесси и её маму, которые вместе ходили в магазин, и Эйрин с Фиолетовой улицы, которую мама возила в соседний Мавик, потому что там жил лучший учитель по вокалу, а «у девочки талант к пению». Так говорили все, кто слышал её хоть раз на праздничных концертах на площади. У Куки не было таланта, а магазины она не любила. Разве что кондитерскую мистера Жишки, но туда они ходили вместе с Цесси. Вот и получается, что у неё с мамой совсем ничего общего и даже пожаловаться на брата некому.

«Совсем никому до меня нет дела. Буду сидеть здесь целую вечность – пусть поймут, что были неправы», – Кука сложила руки на груди и засопела от негодования.

На окне тоже кто-то засопел.

– Ну а ты чего там пыхтишь? – проворчала Кука, отодвинув занавеску.

Серый пушистый комок по кличке Ушик сидел на подоконнике между цветочными горшками. Шарик с глазами, как называл его Чаки. У Ушика и вправду были огромные для его маленького тельца глаза. Ничего другого в густой шёрстке видно не было. Разве что иногда мелькала розовая пятка, когда зверёк пытался поспеть за Кукой.

Появился он в доме недавно, диким и опасным не выглядел, хотя не был похож ни на одно животное в Тувике. Почему-то жить он предпочёл с девочкой и всегда находился где-то рядом с ней. Хлопот Ушик не доставлял, питался пыльцой и иногда мухами. Наевшись, обычно садился на подоконник, тихо вздыхал и посапывал так, что казалось, сами цветы вздыхают и посапывают за занавеской.

Вот и сейчас в ответ на вопрос Ушик только вздохнул, и Кука снова уселась на кровать, собираясь и дальше грустить в одиночестве. Ушик не в счёт, очень уж маленький. Если учитывать всю мелкоту, так получится, что и уединиться совершенно невозможно – какая-нибудь букашка обязательно окажется рядом.

Впрочем, просидеть вечность в одиночестве не получилось – в дверь постучали, и следом показалась аккуратная голова Цесси. Девочка жила по соседству и частенько заходила в гости.

– Ну привет, Цесси. У тебя что, новое платье? – не очень-то дружелюбно спросила Кука.

Иногда она думала, что Цесси дружит с ней только из-за того, что до неё ближе всех идти. А это очень важное обстоятельство, когда платье новое и в первый раз надетое.