Вероника Ягушинская - Кухарка для дракона

– Кара, слышь, че наши бают? – окликнула меня рыжая конопатая Марыська и, не дожидаясь, затараторила, спеша поделиться свежей сплетней: – А дракон-то наш опять плюшки раздает!

– И че? – устало бросила я, вынимая из мойки тяжеленную чугунную сковороду. А ведь мне ее на полку тащить через всю кухню.

– Че-че! Пучок через плечо, – передразнила меня девчонка и услужливо… нет, не помогла донести кухонный инвентарь, а поставила в освободившуюся мойку стопку тарелок, которые после графского ужина мне предстояло перемыть.

– Так графу нашему тож приглашеньице прибыло, шоб он, значит, дочку свою на смотрины вез, – счастливо сверкая голубыми глазищами, пояснила Марыся.

– Ну и?.. – пропыхтела я, в обнимку со сковородкой огибая острые углы бесконечных столов. Кухня у графа была огромной, и готовили тут каждый день помногу.

– Так она ж уже того! – понизив голос до заговорщицкого шепота, сообщила мне девчонка через всю кухню.

– Чего – того?

Устало смахнув пот со лба, я закрыла створки шкафчика с посудой и направилась обратно к мойке перемывать уже тарелки. Кажется, спать я лягу только завтра.

Обычно на графской кухне я готовила, но недавно меня разжаловали из поваров в посудомойки. В очередной раз. Молодой виконт опять нашел к чему придраться и, несмотря на явное недовольство отца, «понизил меня в должности». Надеюсь, ненадолго, хотя кто его знает. В прошлый раз мыть посуду практически задарма мне пришлось три месяца. Жалованье у посудомоек было смехотворным, в отличие от поваров, и это означало, что, пока меня снова не повысят, свобода моя откладывается на неопределенный срок. За одно только это я готова была возненавидеть наследника старого графа, но, увы, поводов и без того хватало.

С самого первого дня, как только Тии’ран Ридейро, которого за глаза я давным-давно переименовала в Тирана, увидел меня, он придирался ко мне по любому поводу. Ему не нравилось во мне абсолютно все, начиная с платья, которое из-за этого гада пришлось испортить, и заканчивая слишком тихим, по его мнению, голосом…

– И как ты в этом собираешься готовить? – ехидно ухмыльнулся высокий красивый брюнет, едва я понурая переступила порог кухни.

– У меня ничего другого нет, – уныло буркнула в ответ.

Настроение было на нуле. А каким еще оно могло быть, когда практически в одночасье я осталась без семьи, без дома, без титула (хотя формально меня его и не лишали), да еще и при опекуне, который меня ненавидит непонятно за что. И все это – в шестнадцать лет, когда все подруги, вдруг ставшие бывшими, выходят в свет, посещают балы и театры, очаровывают кавалеров и просто живут в свое удовольствие!

– Что ты там бормочешь? – раздраженно процедил Тиран и, больно схватив за плечо, развернул к себе лицом. – Говори громче! Я задал вопрос и жду ответа!

– У меня нет другой одежды, – максимально спокойно повторила я, нервно комкая подол шелкового бордового платья, единственного, которое осталось от прошлой жизни.

– Великолепно! – всплеснул руками он, наконец-то выпустив меня из захвата. – Тогда переделаешь это. Нижние юбки отпороть, подол укоротить до колена и перекрасить в черный цвет. Пигмент возьмешь в кладовой.

Ослушаться опекуна? Увы, я не могла. Пришлось всю ночь варить в большом котле любимое домашнее платье, чтобы наутро достать невообразимое нечто в кошмарных бурых разводах. На следующий день надо мной смеялась вся кухня, а старый граф, едва зайдя, лишился дара речи и мигом отдал управляющему приказ выдать мне положенную прислуге форму.

Положенную?! Как оказалось, Тиран надо мной просто «пошутил», как он потом сказал отцу, но раскаяния в его словах не было ни на грош. Я проплакала всю ночь над зря испорченным платьем, последним напоминанием о былой беззаботной жизни, а потом утерла мягким шелком слезы и сожгла его в печи. Огонь благодарно пожирал ткань, тепло очага высушивало мокрые дорожки на щеках, а я, успокоенная мерным треском поленьев, с тоской отпускала благополучное прошлое. Прошлое, которое никогда уже не вернется. Жизнь продолжалась, и приходилось приспосабливаться к новым условиям.