Юрий Смородников - Крот
1
За толстым стеклом иллюминатора было видно только одну звезду. Зависшая в космосе махина поражала своей яркостью, даже несмотря на то, что стекло специально было затемнено. Солнце разбрасывало свои смертоносные лучи в бесконечное пространство. От звезды корабль отгородился миниатюрной планетой. Черная точка на фоне гиганта, и еще одна точка, еще меньше – их корабль. «Насколько же тяжело человеческому мозгу было осознать свою ничтожность перед силами природы», – думал Саша. Он забыл обо всем: о копившейся весь полет усталости, о нестерпимой жаре, о предстоящем долгом и сложном полете домой. Они подошли еще ближе к усеянной кратерами, похожей на лунную, поверхности, чтобы сделать последнюю серию снимков. К Саше плавно двигался другой космонавт. Он ловко и едва заметно касался поручней, затормозил об один из них, принял вертикальное положение. Саша обернулся: Мирон смахнул со лба капли пота, которые тут же зависли в воздухе и медленно поплыли куда-то вверх.
– Не можешь наглядеться? А я предпочел бы смотреть на Солнце с земного расстояния, – забасил он.
– Хочу это запомнить. Может, нам уже и не посчастливиться здесь побывать, пятый полет как-никак.
– Еще раз оказаться с той стороны Меркурия? Нет, увольте, – Мирон вертел крупной головой.
Саша не без страха припомнил их последний облет Меркурия: защитные пластины дали сбой, перегрелись. Они едва не погибли, но смогли устранить неполадки. Теперь, когда они не были закрыты от прямых лучей, внутри корабля была настоящая баня, но это самая малая цена за сохраненные жизни.
– Без риска жизнь – не жизнь, – улыбнулся Саша.
В этот момент свет с синеватого сменился на красный и заревела тревога.
– Опять! Да дайте нам уже нормально вернуться домой! – запричитал Мирон.
Отработанными движениями космонавты запустили себя вдоль узкого коридора. Мирон вцепился в приборную панель.
– Корональный выброс!
Саша сверялся с межзвездным календарем. Он несколько раз пробежался глазами по одному и тому же месту.
– Нет, не должно быть.
Мирон выхватил у него календарь, что-то пробурчал, а потом швырнул его.
– С таким же успехом можно было гадать на кофейной гуще. Готовность первой степени, мы меняем курс!
Космонавты натянули скафандры, втиснулись в гидравлические кресла и приступили к перерасчету предстоящего полета.
– Главное, не переборщи с топливом! – шептал Мирон.
– «Внимание! Зарегистрирована опасная звездная активность», – сообщил электронный голос бортового компьютера.
– Ну, что там?
– До запланированного гравитационного маневра еще минимум час. Если мы задействуем химический двигатель сейчас, то израсходуем почти все топливо. При посадке можем недостаточно загасить скорость падения.
– Мы сможем сделать дополнительные пульсации на ионном двигателе?
– Да, но если мы слетим с курса, то пульсаций потребуется много и наша экспедиция затянется.
– Саша, сколько по времени?
– Месяц, может, полтора.
– Припасов должно хватить, давай!
– Ладно. Приготовиться! Перегрузка около 7 g.
Космонавтов вжало в кресла. Саша почувствовал, как все тело будто пронизывают тысячи маленьких иголочек. Он зажмурился, голова стала чугунной. В этот момент он представил, как прогуливается вдоль газона возле своего многоквартирного дома, а навстречу ему бежит дочка. Тут же рядом были его отец и давно умершая мама. Только жену он почему-то забыл представить. Ему даже стало стыдно, тогда он попытался представить и ее, но тут нагрузки спали, и он открыл глаза. В иллюминаторе у самой поверхности Солнца пронесся огненный вихрь. Отсюда он казался совсем маленьким и безобидным.
– Пронесло! Мирон, пронесло!
– Ага, пронесло, – медленно прошептал Мирон. Выглядел он бледным и едва живым.
– «Внимание! Зарегистрирована опасная звездная активность», – снова сообщил корабль.
Тут оба космонавта рассмеялись точно так, как дети смеются, когда попадают на не по возрасту экстремальный аттракцион. Они смеялись долго и не могли остановиться. Наконец, порозовевшей уже Мирон сказал: