Дмитрий Охотин - Кривая стрела Купидона

Говорят, что от взгляда можно умереть. Но бывает так, что от взгляда можно заново родится. Наверно, именно так случилось с Алешей, учеником 7 класса, когда он, проходя мимо скучившейся группы весело щебетавших обо всем школьников из параллельного класса, встретился глазами с Машей…

Он видел её множество раз, даже смутно помнил её в детском саду, да и по дороге в школу частенько проходил через её пятиэтажку. Темно-русые волосы, голубые глаза, выразительные черты лица – для Алеши она была всегда обычной девчонкой, каких много. Они путаются под ногами в раздевалке или толпятся кучками, хихикают, шепчут что-то друг другу на ушко, и обязательно забирают последнюю булочку в школьной столовой, которую уже мысленно съедал Алеша. Их задирают мальчишки, а они, как казалось Алеше, бессмысленно догоняют их, пытаясь отомстить.

Но тот взгляд разбудил внутри Алеши нечто неизвестное, дремлющее в глубинах сознания, пугающее и так сладко манящее. То, что произошло в тот миг, можно описать стандартным набором эпитетов писателя-романиста. "Пронзенный стрелою", "пораженный молнией", "ослепленный сиянием глаз" – все это было про Алешу.

Он сразу замедлил свой ход. Отчего напиравшая сзади толпа неуклюже уронила его, достаточно щуплого отрока, на пол. Распластавшись, словно медуза на жарком песке, раскидав лежащие в портфеле бумажки, Алеша выглядел в тот момент жалким и беспомощным. Сзади кто-то добавил "Че встал, Капуста!" (да, фамилия Алеши была Капустин. А в школе не мудрствуя лукаво ему дали кличку "Капуста").

Положение было глупым и жестоким. За миг взлетев до райских наслаждений, за тот же миг он опустился на грешную землю со всеми её недостатками. Группа школьников где стояла Маша звонко засмеялась, увидев такую картину, а Алеша, покраснев до цвета спелого томата, поплелся в класс.

Так он узнал первые муки любви. До этого ему жилось комфортно и удобно, разве что ежедневный поход в школу и уроки доставляли негативные эмоции. Недавно ему отец привез новенькую приставку "Денди". Мир вообще казался идиллией. Теперь же его не интересовало ничего кроме Маши. Он даже испытывал какую-то досаду, что она так бесцеремонно ворвалась в его мир.

Каждый день Алеша украдкой наблюдал за ней. Издалека взглядом провожал домой. Проходя мимо краснел и становился неуклюжим. Подойти поговорить или начать по-мальчишечьи задирать её, как это делали более уверенные в себе одноклассники, у него не хватало духа. Алеша внутренне кипел, когда видел как кто-то пристает к Маше.

Девочка она была активная и решительная, спуску нападавшим не давала. Нередко задиры ретировались с царапинами на лице, да еще в вдогонку получали колкие оскорбления от Маши. Она была популярна в школе. С ней заигрывали старшеклассники, постоянно крутились "топовые" девчонки, она всегда была в центре внимания, заводилой в разных мероприятиях, душой класса и опорой преподавателей.

Алеша же был её полной противоположностью. Неуверенный, замкнутый, слабенький и телом и духом, он был главным объектом для насмешек в классе и во дворе. Это непонятное новое чувство еще больше усугубляло проблемы. Если раньше он привычно терпел эти насмешки, как часть суровой доли школьника, и порой вообще не замечал их, то теперь если они происходили на глазах Маши, он буквально сгорал от стыда и готов был провалится сквозь землю.

Терзания и муки любви усиливались в душе Алеши. Он засыпал с фантазиями о ней, просыпался радуясь, что увидит её снова. Ближе к лету начинала разрастаться тревога в душе, от того, что же будет летом?

А летом он бесцельно кружил возле её пятиэтажки. Друг Ванька, такой же "батан" как и он, искренне недоумевал: "Это же просто девчонка! В мире столько всего интересного. Пошли на приставке поиграем. Или полазим на стройке. А в нашем дворе сейчас пацаны в банки играют. Можно на речку пойти, искупаться. Вечером возле моста наши старшаки идут на стрелку с "Центровыми", можно издалека на махач поглядеть"