Георгий Панкратов - Крафт

г. Севастополь, Графская пристань, посадка на городской катер

Вечер.

Одинокий мужчина подошёл к краю причала и заглянул в воду. Испуганно дёрнулся косяк чёрных рыб, рассекая пятна городских огней. Расплывалась, как на промокшей старой картине, чёрная шляпа. Заплясало на глади моря круглое немолодое лицо в старых очках с толстой оправой. Мужчина улыбнулся отражению: он знал, что похож на средненького шпиона или агента госбезопасности, какими их представляют фантазёры. Ни тем, ни другим он никогда не был, но ему нравился этот стиль – печальный и ностальгически элегантный.

Кричали чайки, бездомные коты у причала, поглядывая на рыбаков, лениво мотали хвостами, мерцали фонари, гремели смешливые голоса. Подгоняя друг друга, пассажиры спешили на катер – раздался гудок, и матрос приготовился снять канаты. Мужчина так задумался, что не заметил, как направился в сторону катера.

– Пять минут – и мы на другой стороне. Ракета! – послышался взволнованный голос.

– То ли дело лет двадцать назад, – прогнусавили ему в ответ.

Мужчина брёл в людском потоке, будто не понимая, куда и зачем идёт. Он смотрел себе под ноги и бормотал – казалось, считал шаги.

– Опоздали! – рассерженно крикнули. – Да ещё и дождь!

Громыхнуло вдали, сверкнула молния. Мужчина вздрогнул: он боялся грозы, – и замедлил шаг. Как же резко в этом городе меняется погода! Только что ласкал ноздри лёгкий морской бриз – и через пару секунд с неба обрушивается водная стена, море вскипает, люди визжат, не зная, куда спрятаться – даже в толстом плаще мгновенно промокаешь до нитки.

– Да ничего, через пять минут новый. Будет как штык – расписание!

Катер резко набрал скорость и растворился в пелене дождя. Разряд за разрядом вспарывали чёрное небо. Мужчина остановился и посмотрел вдаль – там, на другой стороне Севастопольской бухты горели маленькие, едва различимые огоньки. Он заскользил по ним взглядом, словно пытался что-то найти, разглядеть, но безуспешно.

– Вы на катер? – чья-то рука тронула мужчину за плечо, заставив того вздрогнуть. Он обернулся.

– Нет-нет, я всё равно не… – растерянно начал, но не договорил. Что-то привлекло его внимание, и он медленно двинулся вдоль воды, назад к деревянной пристани, откуда смыло и чаек, и котов, и рыбаков, и теперь, в свете молний, нещадно поливаемая дождём, она выглядела удивительно зловеще. Мужчина смотрел не на пристань, а вниз, туда, где прибило водой мусор: ветки, сплетённые с морскими водорослями, рваные тряпки, бумаги, доски. Сверкнуло – и он как заворожённый направился на этот блеск.

Мир перестал для него существовать. Расстегнул пальто, встал на колени, ничуть не смущаясь прохожих – настолько он был сосредоточен. Протянул руку и что-то выхватил из воды. Скривился, чертыхнулся – предмет выскользнул, – снова нагнулся, потянулся изо всех сил, будто желая нырнуть, резко дёрнул рукой и быстро подался назад.

– Не может быть, не может быть, – шептал он, вытаскивая застрявшую пробку из зелёной стеклянной бутылки. В ней лежал маленький, едва распустившийся цветок розы на тонком стебельке с шипами. Мужчина прижался носом к горлышку бутылки, жадно вдохнул.

– Пахнет, – он будто не верил. – Пахнет же. Но как?

Перевернул бутылку, торопливо потряс. На ладонь упал, тотчас намокнув, красный лепесток. Мужчина стряхнул его и продолжил трясти бутылку.

– Ну чего вам, чего вам, а? – крикнул, отгоняя любопытных прохожих. – Ваш катер, вы ждали его пять минут, а я ждал… я…

Он отбросил бутылку с розой и схватил лист бумаги, сложенный в несколько раз. Развернул, впился взглядом.

– Письмо в бутылке, – присвистнул кто-то из очереди. – Деду письмо пришло, пацаны, прикиньте?

– Почта Крыма, – захохотали рядом.

Густые капли заливали листок, мужчина снял шляпу и прикрыл его, пробежался по строчкам.

– Думал, что я идиот, – одержимо шептал. – Но потом понял… не существует. Писать, и тогда избавлюсь. Воображение. Там, где хочу быть я. Всего этого нет. Всё это вымышлено. Не существует, не существует. Не может быть.