Таня Гришина - Кощей и Царевна Несмеяна.

Продираясь сквозь чащу и без конца спотыкаясь о пеньки да кочки, дико злилась на саму себя.

«Вот повезло же так вляпаться! Нет, что б сидеть дома, пить чай с малиновым вареньем да пирогами себя баловать, как дуре последней приходиться бродить по болоту, шлёпать жирнющих прожорливых комаров на себе, да отдирать косу от корявых ветвей, которые так и норовят снять с меня скальп.»

Даже представить страшно, как я сейчас выгляжу. Поди даже маменька родная не узнает! А если и признает, то мигом помрёт от приступа сердечного.

В очередной раз приложившись лбом о низко торчащий корень громадного корявого дерева, чертыхнулась и сцепив зубы молча стерпела боль. Шишка будет, однозначно, жаль ума не прибавиться ни на грамм.

–Провалися ты пропадом, бабуся! Угораздило же обзавестись хоромами в столь поганом месте! А мне теперь вот страдать да ноги холодить в болоте приходится. Ишь, раздолье ей тут сыскалося! Тьфу ты!– проворчала себе под нос, осатанело отряхивая подол красного расшитого цветами платья от вонючей болотной водицы. В заморских сапожках уже хлюпало во всю и давно, на что просто старалась не акцентировать внимания. На то они и заморские! Пусть держат марку и отрабатывают свои три золотухи. Тут бы главное добраться до поганки старой, а там и обсохну и отдохну и дела порешаю нужные и важные. Этой мыслью только и грелась, шлепая дальше по мрачной местности, пропахшей гнилью.

Наступающий вечер неприятно под холодил и нагло пробрался под красивый, обитый опушкой жилет, от которого, как оказалось проку мало в наших местных болотах. И на кой его напялила, спрашивается? Кому я тут такая красивая сдалась, лягушкам если только глазки строить да пиявкам улыбаться, щеголяя дивным царским нарядом. Тьфу на них всех! Ближайший лягушонок тут же подал голос. Вдалеке, внезапно вспыхнул огонёк и тут же потух. Я остановившись, замерла. Дыхание сипло вырывалось из груди, а пальцы похолодели. Страшно не было. Но вот быть осторожной стоило. Вновь огонёк. Уже дальше. Потом ещё дальше в стороне. Он всё удалялся, а я расслабленно выдохнула и почапала в ином направление. Ну его лесом! Мало ли что это было, но лучше поостеречься. Болота все же не место для праздной прогулки для красной девицы, а вполне опасное место, куда по своей воле мало кто сунется. Но я ведь не абы кто, я Царевна! И мне очень сильно надо.

Избушка показалась, вдали окутанная плотными вечерними сумерками. Сквозь корявые ветви болотных деревьев слабо пробивался лунный мертвенный свет, добавляя жути и так в невесёлый пейзаж. Рядом что-то кувыркнулось и ухая ускакало в сторону. Прыг-скок, да чвок! И тишина. Я стояла и смотрела в ту сторону, куда это нечто ломанулось и его поглотило илистое тухлое болото. Пожав плечами, отряхнула и так безнадежно испачканный сарафан, трижды стукнула в хлипкую дверку косой- кривой избушки и замерла. Внутри что-то крякнуло и раздались торопливые шаги вперемешку с отборной руганью. Гостей тут явно в ночи не ждут и им не рады однозначно, в чем я убедилась мгновенно, чуть не схлопотав отворившейся дверью по царской физиономии. На пороге застыла злобно сверкая глазюками женщина в поношенном чёрном платье и со смоляной длинной косой. Секунда и её лицо перекосило, когда она узрела мою скромную персону.

–Ты?– молвила она так, будто была бы более рада увидеть тут Горыныча или саму смерть. Но нет, тут лишь я.

–Пустишь или на пороге говорить будем?– ответила я не чуть не стесняясь.

–А чтоб тебя! Заходи уж, коль припёрлась.– проворчала женщина и пристально осмотрела местность за моей спиной. Она ещё кого ждала увидеть?

Изнутри хлипкая избушка полностью отличалась от того, что видели путники. Тут вас встречала светлая горница, просторные комнаты и добротная мебель с большой жаркой печью под самый потолок. Чисто и светло. Пройдя вглубь дома за женщиной я в уме прокручивала заготовленную претензию.