Валентина Зайцева - Контракт для привидения

Арина

Никто не заметил, как я выскользнула из ажурной музыкальной шкатулки. Женщина, поправлявшая покрывало в спальне, видимо, была новой хозяйкой. Я не помнила, когда в последний раз видела предыдущую – год, два, три назад? Что с ней стряслось? Неужели она, как и все остальные, в итоге отказалась от дома?

Хозяйка спустилась вниз. Я медленно последовала за ней, скользя по перилам скрипучей узкой лестницы. В гостиной она взяла телефонную трубку, а я наблюдала из коридора, подмечая все изменения, которые могла заметить в одном человеке. Причёски за эти годы почти не изменились. Телефоны снова стали крупнее. Был ли персиковый цвет в моде в этом году?

– Да-да, у меня всё готово, – голос женщины звучал вежливо, с лёгким энтузиазмом. Она провела пальцем по кофейному столику и осмотрела кончик пальца с аккуратным маникюром.

– Я сделаю быструю уборку, и вы сможете сразу переехать. Замечательно! Спасибо, Максим.

Закончив разговор, она направилась на кухню и принялась проверять шкафы.

Переехать? Кто-то наконец снял дом? Я хихикнула, обернулась и чуть не опрокинула изящную расписную фарфоровую вазу, но вовремя успокоилась.

Он, скорее всего, будет игнорировать меня, как и все прежние жильцы. Но, по крайней мере, у меня появится компания. Он привезёт книги, журналы, будет смотреть телевизор – вдруг включит канал, где показывают «Дикий ангел»? Может, решит оживить сад. Ох, сколько всего интересного! Я не могла дождаться его приезда.

Я поспорила сама с собой, что он окажется очаровательным.

Максим

За 78 часов до встречи

– Просыпайся, соня!

Я приоткрыл один глаз и подождал, пока изображение станет чётким. Элеонора стояла в дверях, в моей белой рубашке, наполовину застёгнутой, с дымящейся кружкой в руке.

– Надеюсь, это не кофе, – пробормотал я.

– Конечно, кофе. Ты же его любишь.

– Да, но только когда готовлю сам.

Я открыл второй глаз, сел и взглянул на будильник. Одна минута седьмого. Чёрт возьми. Я быстро направился в ванную.

– Максим, – Элеонора произнесла моё имя с привычным надуванием губ.

– Прости, дорогая.

Несколькими шагами я пересёк спальню и чмокнул её в щёку.

– Спасибо, но дай мне сначала одеться, – попросил я.

– Ты лишаешь утренний кофе всякого смысла! – её смеющийся голос догнал меня в ванной.

Я слушал её удаляющиеся шаги и звон посуды на кухне, а затем занялся делами. Начать ровно в шесть утра было бы идеально, но жизнь не всегда складывалась безупречно.

Кроме сегодняшнего дня. Сегодня был День побед.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Умыться, почистить зубы.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Побриться.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Уложить волосы.

Они стали чуть длиннее, но пока выглядели сносно.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Одеться.

Белоснежная рубашка, пиджак. Они просили серый, но никто не уточнял, насколько серым он должен быть.

Галстук.

Я провёл пальцами по ряду сложенных галстуков в ящике. Серый, тёмно-синий, тёмно-синий в полоску… Нет, нужен «Счастливый красный». Я сверился с зеркалом.

– Правда? Красно-янтарный? – Элеонора снова появилась в дверях. – Это не провокация?

Да, провокация.

– Я нравлюсь судье Лежнёвой. В отличие от Плевако, – я дерзко приподнял бровь, встретив её взгляд в зеркале.

Плевако терпеть не мог, когда я нарушал дресс-код в суде. Так что, конечно, я должен был надеть именно этот галстук в День моих побед.

Элеонора подошла, взяла галстук и принялась завязывать узел.

– Я могу сам, – заметил я.

– Ты не позволяешь принести кофе, не даёшь завязать галстук. Пожалуйста, дорогой, не говори, что превращаешься в Георгия.

– Он не позволил тебе сохранить работу. Это другое. Он – территориальный придурок.

– А ты с этой кофемашиной?

– Не завидуй ей.

Я приподнял подбородок, пока Элеонора заканчивала узел. Кофемашина ничего не значила, но принести кофе в постель – это был акт близости, знак привязанности. Элеонора была для меня…