Дин Эшвуд - Комната

Вы когда-нибудь оставались в одиночестве в комнате? Нет, не в той, где мебель. И не в той, где окна, выходящие во двор, закрыты старыми шторами. А в помещении, лишенном всего. Абсолютно всего.

Возможно, вы сейчас подумали о тюремной камере, карцере… Но даже там есть двери и окна – пусть с решетками, но есть. Там – шероховатый, исцарапанный пол, покрытый выбоинами и бороздами, оставленными прежними узниками.

Нет, я говорю о другой комнате.

Гладкие, абсолютно гладкие стены. Ни швов, ни стыков, ни малейшей текстуры. Повсюду ровный, серый, умиротворяющий цвет. Ни листочка, ни цветочка – да и обоев нет вовсе. Свет – есть. Но где тогда тени? Он просто существует, разлит в воздухе, будто сам стал его частью, как туман или пыль.

Окон нет. Дверей – тоже. Ни единого отверстия.

Куб. Пустой, глухой, безжизненный. Навскидку – от одной стены до другой метра три, не больше. Потолок – примерно на той же высоте.

И вот вы просыпаетесь в таком месте. О чем вы подумаете?

– Черт возьми, где я? Как я сюда попал?

Верно. Именно эта мысль первой промелькнула у меня в голове.

Паника. Накатила холодной, цепкой, леденящей волной. Я начал ходить по периметру, двигался от одного угла к другому, простукивал стены, подпрыгивал, надеясь уловить хоть малейший намек на выход отсюда. Ничего. Ни вентиляционных решеток, ни скрытых ходов. В какой-то момент вдруг понял, что я совершенно голый. Но, как ни странно, мне не было холодно. Мурашки? Разве что от осознания полной беспомощности.

Я сел на пол и задумался. И вдруг – озарение: я ничего о себе не помню. Вся жизнь до этого момента будто стерта гигантским ластиком. Белым, прямоугольным – со слоном. В памяти всплыла фирма – Koh-I-Noor. Название производителя помню. А вот собственного имени – нет. Это какая-то насмешка?

Я знал массу исторических фактов, даже имя действующего президента. Голова была забита бессвязной, хаотичной информацией, но ничего из этого не могло помочь мне в данный момент.

Я откинулся назад – и мир перевернулся. Стена, на которую я облокотился, стала полом. Я лежал на ней, вытянув ноги вверх, вдоль той поверхности, на которой располагался секунду назад.

От испуга я завалился на бок, затем встал и дотронулся до стены, проверяя, существует ли она на самом деле. Надавил сильнее – и вот я уже отжимаюсь на одной руке, упираясь ногами в стену. Комната будто снова перевернулась.

Тело не выдержало – я рухнул лицом вниз.

Больно.

Скривившись, поднялся, обернулся и со злостью пнул стену пяткой.

Очередной переворот.

Ни логики, ни смысла. Стоило лишь приложить малейшее усилие – и стены менялись местами с полом. Но как столь незначительный импульс – удар или толчок рукой – мог изменить направление силы тяжести в этом месте? У меня не находилось объяснения этому эффекту. Впрочем, как и многим другим, с которыми мне еще только предстояло столкнуться. Я сел и закрыл глаза.

Он наблюдал, как Алиса мирно посапывает, утонув в мягких складках одеяла. Ее дыхание оставалось ровным и спокойным, а светлые локоны беспорядочно рассыпались по подушке. Даниэль некоторое время просто смотрел на нее, отмечая, как тихо поднимается и опускается ее грудь, а ресницы едва подрагивают во сне.

Осторожно проведя ладонью по ее плечу, он услышал лишь сонное, недовольное бурчание. Алиса натянула одеяло повыше, плотнее свернулась клубком и, отвернувшись к стене, спрятала нос в подушку, явно не собираясь покидать свое уютное убежище.

Даниэль улыбнулся и, стараясь не потревожить ее покой, тихо выбрался из кровати. Цифровой будильник на тумбе пульсировал мягким зеленым светом – 6:30. Времени еще хватало на утреннюю пробежку.

На ощупь открыв шкаф, он достал спортивную одежду и, бесшумно передвигаясь, покинул спальню.

В гостиную сквозь щели в занавесках уже уверенно проникали первые лучи солнца, мягко скользя по полу, ковру, непритязательному серому дивану, книжному шкафу, заставленному научной литературой, и журнальному столику, на котором лежал раскрытый последний номер