Макс - Комариный гул

– Да вранье все это, бабки рен тв насмотрелись, вот и выдумывают теперь, – сказал Валера, подкидывая в костер, сухих палок, которые тут же схватились огнем, издавая характерное пощелкивание.

– Так дедушка Костя и вправду умер. Я сама видела, как скорая на опушке недалеко от его дома стояла и как санитары черный пакет в машину загружали, – возразила Вика и отпила из своего стаканчика, сморщившись от обжигающего горла самогона.

– В том, что он умер, я и не сомневаюсь, как ни крути, ему сколько? Восемьдесят или даже восемьдесят пять было? А он с утра пораньше уже поддатый был. Вообще, жаль его, веселый дедок был, – закончив с дровами, Валера уселся на свой раскладной стул и отодвинулся подальше от костра, так как пламя, радуясь новой пище, разгорелось ярче прежнего, осветив лица сидящих вокруг него людей.

– Но баба Марья, которая в соседнем с ним доме живет, видела, что стало с телом… – вновь заговорила Вика, пока её не перебил Миша.

– Вик, ну сколько можно?! Мы все слышали эту историю уже раз десять, вся деревня об только и говорит, что его тело было полностью высушенным, словно его выпили, ну и что с того? Санитаров это ничуть не смутило, так чего вас-то это так взбудоражило?

Вика, оставшись в меньшинстве, сделала обиженное лицо и, очередной раз отглотнув из своего стаканчика, стала рассматривать ночное звездное небо, которое под влиянием самогона казалось еще более красивым.

Но долго воцарившаяся тишина продержаться не смогла, стоило людям закончить разговор, как на ушах повис бесконечный комариный писк.

– Сколько же тут этих тварей, если бы не они, готов сидеть здесь хоть до утра, – прервал тишину Валера, а в следующий миг одним хлопком уложил с десяток насекомых, которые безрезультатно пытались прокусить его джинсы.

– Так вокруг одни сплошные болота, так что ничего удивительного в этом нет, – как ни в чем не бывало Вика вновь вступила в разговор. – Это просто ты, любимый, из города, а мы с Мишей каждое лето только здесь и проводили. Я с тех пор картошку на дух не переношу, как вспомню, сколько с ней мороки.

– Да ладно тебе, есть в этом что-то романтичное, – ответил Валера и, вытащив из костра горящую головешку, мечтательно прикурил сигаретку.

– Романтичное?! Романтика – это море, а проводить отпуск в деревне, колупаясь с картошкой, такое себе удовольствие.

– Опять ты за свое, ну не виноват я в том, что в стране такой бардак творится, свожу я тебя на море, обещаю.

– Да, да, да… Миш, а подкинь лучше в костер свежей травы, а то что-то и впрямь комары доканали.

Мужчина, молча поднявшись, слегка пошатнулся, но устояв на ногах, широко улыбнулся, сказав:

– Хорош бабкин самогон, – после чего принялся рвать траву вокруг себя.

Пока Миша колупался с травой, Вика наклонилась к Валере и прошептала ему на ухо:

– Брату моему больше не наливай, – после чего посмотрела на своего мужа суровым взглядом, дожидаясь, пока тот не кивнет.

Миша же, нарвав огромную кучу свежей травы, метнул ее в костер, сбивая пламя.

– Ну куда так много?! – чуть ли не одновременно проговорил Валера вместе с Викой, на что Миша лишь улыбнулся, усаживаясь на свое место, в то время как от травы, брошенной в костер, стал распространяться густой белый дым.

– Ты ведь сама хотела комаров спугнуть… – начал было говорить Миша, как неожиданно раздался сухой громкий кошель.

– Господи, когда ты уже бросишь? У тебя от легких скоро ничего не останется, – тут же проговорила девушка, обращаясь к своему мужу, которого в темноте выдавал лишь красный огонек от сигареты.

– Это не я! – тут же отозвался Валера слегка сбивчивым голосом.

– Миша?

– Нет, я, вообще-то, говорил в это время.

После чего наступила тишина, во время которой каждый прислушивался, пытаясь вновь услышать странный кашель. Тем временем сквозь траву, брошенную в костер, стали просачиваться языки пламени, освещая людей приятным, теплым светом.

– Так намного лучше, что это было? – первой заговорила Вика, голос которой полностью лишился того легкого опьянения, в котором она находилась до этого.