Марина Милоданская - Колючий друг

На самой окраине маленького городка стоял старенький дом с покосившейся калиткой, облупившейся синей краской на ставнях и высоким кустом сирени под окном. Этот дом стоял тут уже много лет, и все в округе знали: в нём живёт бабушка Катя со своей внучкой Ладой.

Весна пришла в городок неспешно. Сначала начали капать капли с крыши, потом зацвёл подоконник – бабушка всегда высаживала туда бархатцы и петрушку. А потом в саду, прямо у крыльца, растаял последний снежный ком, и под ним показались прошлогодние листья и муравьиные тропки.

Лада обожала сад весной. Стоило выглянуть солнышку, как воздух наполнялся пением птиц. Скворцы устраивали гудеж в старом дупле, а синицы, смешные и важные, носились между ветками, будто проверяли – всё ли на месте после зимы.

Но больше всего в саду Лада любила липу. Её ветви тянулись к самому небу, а толстый ствол был похож на доброго великана. Бабушка говорила, что этой липе уже больше восьмидесяти лет. Под ней Лада ставила табуретку, клала книжку и могла читать часами, пока не начнёт вечереть.

Однажды тёплым апрельским вечером Лада сидела у открытого окна и слушала, как щёлкает за забором калитка соседей. Уже сумерки опускались, небо стало бледно-фиолетовым, и в доме пахло ванильным сахаром – бабушка пекла булочки.

И вдруг… шур-шур-шур…

Лада насторожилась. Шорох был не похож ни на пение птиц, ни на дуновение ветра. Будто кто-то маленький пробирался сквозь сухие листья у забора.

Она осторожно подошла к крыльцу, тихонько ступая, чтобы не спугнуть. Закат освещал только дальнюю часть сада, но возле забора, прямо у старого ведра, что давно заросло травой, что-то шевельнулось.

Лада прищурилась. Существо было кругленькое, тёмное, и будто покрытое мелкими колючками.

– Мышка? – прошептала она. Но это была не мышка. Это было что-то другое.

Комочек остановился, понюхал землю, пошуршал ещё немного – и исчез в траве.

Лада вернулась в дом, сердце её било сильнее обычного. Она не испугалась. Ей стало очень интересно. Кто это мог быть?

– Бабушка, у нас кто-то в саду шуршит, – сказала она, ставя чашку на стол.

– Может, ёжик, – ответила бабушка. – Они по весне выходят на охоту. Мог к нам заглянуть.

Ёжик? Лада задумалась. Она ни разу не видела живого ежа, только на картинках.

В ту ночь ей снился сад, старая липа и кто-то колючий, кто снова и снова возвращался к их дому.

На следующий вечер Лада снова сидела у окна. Ветер шевелил занавески, и в комнате пахло свежестью и бабушкиной настойкой из мяты. День выдался тёплый, и Лада не хотела идти спать – ей всё казалось, что тот самый шорох повторится.

Она даже подготовилась. Взяла старую подушку, положила на крыльце и села, укутавшись в кофту с длинными рукавами. В руке держала фонарик – на всякий случай. А рядом поставила миску с остатками собачьего корма. Их соседка тётя Зина иногда приносила его для дворового пса, но сегодня он так и остался нетронутым.

Сумерки ложились мягко, как шерстяной плед. В саду уже не пели птицы, но стрекотали кузнечики. Липа над домом шумела ветвями, будто рассказывала свои липовые истории ветру.

И вдруг – шур-шур… топ-топ…

Он пришёл.

Из травы возле старой лейки показался маленький ёжик. Совсем как на картинке в книжке, только настоящий. Колючий, тёмненький, с блестящими глазками-бусинками. Он двигался неуверенно, остановился на минуту – и вдруг медленно пошёл к миске.

Лада затаила дыхание. Она сидела, не двигаясь, только глаза широко открылись от удивления. Вот он какой – настоящий ёжик! Маленький, кругленький и немного неуклюжий. Он понюхал миску, ткнулся в неё носиком и начал причмокивать. Кормик ему, похоже, понравился.

– Ест… – прошептала Лада и едва не заулыбалась.

Ёжик ел неспешно, будто проверяя: вкусно или нет. Потом он обошёл миску кругом, фыркнул, и пошёл обратно, туда, откуда пришёл. Иногда он останавливался, как будто прислушивался. Один раз даже оглянулся – и Ладе показалось, что он смотрит прямо на неё.