Александр Егоров - Когда замолкают цикады

"Как же красиво стрекочут цикады в ночи, и как становится одиноко и тихо в лесу, когда вы замолкаете". Такие мысли мелькали в голове двенадцатилетнего мальчика, который лежал в палатке рядом с парой своих товарищей по команде. Наш герой предпочитал называть их именно товарищами, потому что хоть и был знаком с ними давно, но не хотел, а может и не мог доверять им как друзьям.

Сон не хотел приходить и забирать в свои прекрасные миры этого немного несуразного подростка и что было этому виной оставалось загадкой. Может волнения из-за такой длинной дороги, возможно потому что мальчик боялся леса и воображение играло злую шутку, выстраивая страшные образы в лесу, а может и из-за странного знакомства с мужчиной которого мать представила, как Дядю Витю.

Все эти домыслы крутились в его голове и только подбадривали, не давая засыпать. Его мысли прервал раскатистый храп Пети. Из всех двенадцати человек в команде по боксу он был наиболее приятен ему по душе. Скорее всего это было потому что после мальчика он был самым отстающим в команде и с ним мы соревновались чтобы не оставаться на последних местах.

"Двадцать дней, почти три недели, как же это долго." Размышлял мальчик над своей участью. Столько времени жить в палке, готовить еду на костре и очень, просто безумно много тренироваться. Такое положение вещей не вызывало абсолютно никакой радости, а только уныние.

Не то чтобы он не любил бокс, работать и тренироваться, но, когда занимаешься уже почти два года, а так и не можешь сделать даже банальное одно подтягивание это начинает убивать абсолютно весь интерес в этом деле. Каждый день, когда висел на перекладине тянулся вверх, но притяжение земли, живот, женоподобные ноги и любовь к еде тянули вниз. Это начинало надоедать и вызывало неуверенность в себе. Мальчик видел, как тренер смотрит на него, надеясь, что из него что-то получится, но даже в его глазах угасал огонек надежды. Он не понимал зачем меня взяли в лагерь, ведь пока все планировали повышать свои и без того сильные стороны, от него не ждали практически ничего. Пока размышления над этим в теплую летнюю ночь не давали уснуть, на достаточно высокую крышу палатки прыгнула цикада и ее тень в лунном свете была огромна и прекрасна. Она немного пострекотала и пропала так же незаметно, как и появилась." И чем же ты занимаешься в те моменты, когда замолкаешь? Что будет завтра? И кто же это такой, дядя Витя?" Под эти странные вопросы усталость все же взяла верх, и мальчик уснул в новом и немного пугающем для себя месте.

-Рота подъем- в шутливой форме своим громким голосом пробудил ото сна весь лагерь тренер Виталий Семенович. Все 13 человек выстроились в ряд по росту на склоне небольшой горки. Тренер и без того невысокого роста стоял на низине и от этого казался комично смешным. Ему было где-то семьдесят, но никто не давал ему больше сорока лет, поджарый и худой, закаленный годами спорта они держал всю команду в своих суровых, но справедливых руках. Мальчик всегда побаивался его строго взгляда, особенно в те моменты, когда становилось слишком тяжело и хотелось немного отдохнуть во время тренировки.

– План на сегодня, три тренировки. Сейчас бег и разминка, затем тренировка на повышение силы и вечерняя тренировка в парах и на снарядах, закончил регламентировать тренер.

У мальчика подкосились ноги " Три тренировки каждый день, да кто вообще сможет выдержать такое?!"

–Эй, музыкант, выше нос – с ухмылкой обратился к нему Виталий Семенович.

От этой колкости весь строй начал шевелиться, а лицо мальчика заиграло пунцовыми оттенками. Это прозвище прилипло к нему, когда тренер узнал, что его в свое время привели в музыкальную школу и он, хоть и плохо, но умел играть на таком странном инструменте, как аккордеон.

В молодые годы тренер тоже играл и как мне кажется это была из основных причин, почему парень оставался на секции.