Рашит Сайфутдинов - Когда замолкает снег

© Рашит Сайфутдинов, 2025

ISBN 978-5-0065-9605-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Легкий снежок хлопьями кружит в воздухе, словно танцуя на ветру. Серебрится в свете вечерних фонарей. Бесшумно ложится на тротуары. Засыпает тихие, пустынные сегодня улицы.

Нет дня тише и безлюднее, чем первое января.

Нет праздника веселее и безудержнее, чем встреча Нового Года.

Для кого-то это традиция. И хороший повод оторваться. Для кого-то нечто сакральное и таинственное. Время чудес. Да, пожалуй, светлое, беззаботное время чудес… И зачастую возраст и род занятий здесь неважен. Люди всех возрастов и профессий на какое-то время почему-то начинают верить в чудо. И загадывают желания под бой курантов. А потом отсыпаются после бурной новогодней ночи.

И потому первого января редко кого встретишь на улице. Тихий провинциальный городок мирно и сонно кутается в белое одеяло, не желая суетиться и пробуждаться.

На свежем, только-только выпавшем снегу, нет следов. А светлые искринки – словно рассыпанные мелкие алмазы.

Или чьи-то замерзшие слезы.

***

У него не было имени. Истинного, настоящего имени. Любой собаке имя дает хозяин. А у бездомных псов нет имен. Каждый зовет, как хочет.

Он ещё не успел полностью растерять доверие к людям. Хотя и понимал, что людей нужно опасаться. Даже тех, кто кажется добрым. Люди – они ведь бывают разные. И переменчивые. Кто-то по-дружески подзовет к себе, погладит. Даст что-нибудь съедобное. Редко, конечно. Большинство просто проходят мимо, увидев потрепанную тощую дворнягу без ошейника. Бывают и те, кто накричит, прогонит. Или даже даст пинка. Но настроенных агрессивно, как правило, меньше, чем равнодушных. Ещё меньше тех, кто сделает хорошее. Поэтому пес для себя решил, что лучше быть настороже. Всегда. Даже с теми, кто кажется добрым.

Голод пока ещё можно терпеть.

Пес бежит по нетронутому снегу в знакомый дворик. Там, в глухом закоулке, стоят мусорные контейнеры. Возможно, сегодня повезет, и, покопавшись там, пес найдет что-нибудь съедобное. Он приостановился. Понюхал воздух. Обернулся. Четкие отпечатки лап тянулись недлинной узкой полоской. Но четкими они были только тут, рядышком, в нескольких шагах позади. Остальное уже успел присыпать снег.

Он посмотрел вверх. Звезд и луны не видно. Ещё рано. Да и облака затянули небосвод. Они высоко. С них падает снег. Холодный и равнодушный. Но мягкий. Падает на него, зябко холодя спину. Вот крупная снежинка упала на нос. Защекотала. Пес вдохнул её влажную свежесть. Чихнул. И побежал дальше, вынюхивая на припорошенной белым покрывалом земле знакомые запахи.

Вот впереди сугроб. Большой горой он громоздится неподалеку от проезжей части, занесённой белым и пушистым. Пес снова остановился. Огней больших несущихся машин не видно. Можно переходить. Как раз загорелся зеленый на светофоре.

Как и все собаки, пес не различал зеленый цвет. Но понимал, что если горит нижний, то значит, можно идти. Все люди так делают. На них можно ориентироваться. И переходить дорогу вместе с ними. Но людей сейчас на улице нет. Поэтому ориентируемся по светофору.

Проезжая часть не особо широкая. На противоположной стороне грязно-зеленая двухэтажка. Здесь шестнадцать квартир и два подъезда. Во втором подъезде живет довольно неприятная манерная дамочка. В отличие от её питомца – старого рыжего, полнотелого котяры – она пару раз доставляла неприятности. Пес помнил это, но не злился. Кстати, вот и сам котяра. Выполз лениво из подъезда, поёжился. Брезгливо отряхнулся. Ступил на снежок. Пес даже понял, о чем он сейчас подумал. «Фу, какая гадость! И долго она тут будет лежать?» Котяра не любил ходить по снегу босиком.

Близоруко прищурился, когда пес подошел к нему. Котяра пах домом, теплом и уютом. По привычке, он никуда не побежал, а тоже обнюхал морду пса. Узнал. «Ну, бывай, что ли,» – и торопливо засеменил к голым кустам сирени, что торчали напротив подъезда, рядом с лавочкой, где вечерами обычно любили сидеть болтливые бабульки. Сейчас бабульки сидят, как и все, по домам. Греются. Вместо них на лавочке – снег.