Элиза Найт - Книжный магазин в Мейфэре

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency.

Перевод с английского Елены Фрадкиной

Глава 1

Нэнси Митфорд

Середина марта 1931 года

Дорогой Ивлин!

Куда еще надеть восхитительную коралловую тиару, как не на презентацию собственной книги? Особенно если хозяйка шумного сборища – моя знаменитая младшая сестра Диана, леди Гиннесс.

Конечно, я предпочла бы пить вино из бутылки, бегая по улицам в костюме одного из персонажей собственного романа. Но сестра – ты же знаешь, какая она, – настояла на том, чтобы устроить вечеринку, и, без сомнения, превзойдет саму себя. Я с радостью согласилась: родители всегда смотрели свысока на мою прозу. Не то что ты, мой дорогой друг.

До скорого…

С любовью,

Нэнси

В доме на Букингем-стрит, расположенном в двух шагах от королевского дворца, из хрустальных люстр лился золотистый свет. Повсюду стояли вазы с гардениями, розами и лилиями. Маленький джазовый оркестр играл попурри из последних хитов и старых любимых мелодий, способных завлечь на танцпол даже старшее поколение.

Роскошный четырехэтажный особняк был буквально набит гостями. Многие из них пришли ради дарового шампанского – башня из хрустальных бокалов никого не оставляла равнодушным – и изысканных канапе, которые разносили лакеи в ливреях семьи Гиннесс. Как аристократично! Другие же заявились, чтобы попасть в объектив фотокамеры и оказаться в светской хронике.

У входа лежали стопки «Горского флинга» [1] в твердом переплете, на котором красовалось мое имя. Каждый приглашенный унесет домой экземпляр моего первого романа с автографом, нацарапанным внутри, и блестящей подписью, которую я придумала сама: «Мечтателю, живущему в каждом из нас. С любовью, Нэнси Митфорд». Из сотни знакомых, пришедших на мероприятие, лишь несколько человек понимали истинное значение этих слов – я видела это по их лукавым дьявольским ухмылкам.

Жизнерадостная атмосфера вечера была наполнена joie de vivre [2], свойственной моей сестре и ее мужу. Однако меблировка в доме отличалась чопорностью, как и дюжина престарелых горничных, – и здесь уже чувствовалась рука свекрови. О, моя бедная сестра!

Лишь одна деталь диссонировала с обстановкой: абстрактное произведение искусства. Этой мистификацией наша компания дурачила общество два года назад. Сейчас шедевр красовался на стене гостиной, на самом видном месте. Мы до сих пор потешались над творением анонимного талантливого художника Бруно Хэта, вспоминая «выставку» и «аукцион», где наши друзья торговались за эту уникальную и жуткую доску из пробкового дерева в веревочной раме.

На торжестве кое-кого не хватало – моего любимого Хэмиша Сен-Клер-Эрскина, который иногда был моим женихом, а иногда – нет. В данный момент – второй вариант. И все же я страстно желала, чтобы он вернулся ко мне. Я хотела снова смеяться так, как смеялась только с ним! Но из-за его последней выходки родители отправили Хэмиша в Нью-Йорк. О господи, зачем они губят этого удивительного человека?

Поставив последний автограф, я улыбнулась гостям, собравшимся около мраморного столика, на котором я подписывала книги. Я мечтала о бокале шампанского, а может быть, и чего-нибудь покрепче – например, подошел бы коктейль с шерри.

Протиснувшись сквозь толпу, я направилась к башне из шампанского, но меня перехватил один из моих дорогих друзей.

– Как, неужели это блистательный Ивлин Во [3]? – воскликнула я, заключая его в объятия. Загорелый и бодрый после недавнего кругосветного путешествия, он, по-видимому, пребывал в прекрасном настроении. Его явно не расстроило расторжение брака с той ужасной коровой, которая жестоко с ним обращалась.

– А это, вероятно, Нэнси Митфорд – столь же талантливая, как я, и такая же привлекательная?

Следующая страница