Павел Соловьев - Кит! Я с тобой! Повесть

– Сына!

– Да, мам, уже иду!

– Руки помой, сейчас будем обедать.

– Да, мам, конечно.

– Ты уже полчаса идешь! Если ты сейчас же не появишься, я тебе покажу такие фаталики!

Из комнаты донесся хохот. Сидя в кресле на колесиках, Никита оттолкнулся ногами и отъехал от стола, заваленного всякой всячиной. Часть гигантского монитора закрывал пакет с чипсами «Хрустящий картофель». На видимой стороне экрана в противоестественном прыжке завис Sub-Zero.

– Никакие не фаталики, мам, а FATALITY! – сказал пацан, появившись на кухне, и подставил маме голову. – Давай, ломай мне мозг!

Мама чмокнула его в лоб и ласково взъерошила волосы:

– Садись есть, мозг, я тефтели приготовила, будешь с пюре?

– Буду! – Никита подвинулся к столу и посмотрел на отца.

Петр Валентинович, закрывшись газетой, бормотал вполголоса, читая какую-то статью. Обед словно бы не касался его. А сын уплетал за обе щеки, запивая вкуснятину компотом. Рядом со столом плюхнулся Бегемот, заняв все свободное пространство кухни. Никита стал дуть на тефтельки и украдкой отправлять их… прямо псу в рот. Лабрадор ловко ловил их, глотал на раз, не жуя, глядя в окно с видом «я тут случайно проходил мимо…»

– Пап, – позвал Никита и усмехнулся, – давай уже есть, а то мама покажет нам свои фирменные фаталики.

Отец убрал газету.

– А это разве не они? – Петр Валентинович посмотрел в тарелку. – Я уже третий раз за неделю вижу эти фатальные шарики. – И в его глазах вспыхнули веселые искорки.

Никита хрюкнул, и пюре благополучно забилось ему в нос.

– Не, это тефтелики, – простонал Никита, давясь смехом и картошкой.

– Эй вы, смешарики! – строго сказала мама. – Быстро слопали тефтелики и ушли смотреть свои телики!

Сын покраснел, сдерживая смех, зажал нос, сполз со стула и ринулся в ванную смывать пюре и слезы.

– И пса своего забери, пока он не стрескал все тефтели окончательно. Мне еще посуду мыть, а тут повернуться негде! – Мама шутливо шлепнула Никиту полотенцем по спине.

У Никиты были чудесные родители.

Мама Галя – дамский мастер-модельер. Она вырастила не один десяток профессиональных парикмахеров. Ученики ценили ее за доброту и терпение. Не раз ей приходилось выступать в роли спасателя – особенно в начале курса обучения, когда свежеиспечённые стилисты норовили отнять ухо уважаемому клиенту. Галина Васильевна очень любила сына и мужа и не представляла себя без своих мужчин. С красивой укладкой, ухоженная, в свои сорок с небольшим она всегда выглядела молодо и празднично. «С тобой хоть сейчас на бал!» – шутил муж.

Папа Никиты – Петр Валентинович Балѐнов, сорока шести лет от роду, кадровый военный – носил звание подполковника сухопутных войск. Служба Родине и семья были главными в жизни Баленова-старшего. Куда бы судьба ни заносила его, он всегда брал с собой жену и сына.

Никита был желанным ребенком. Родители с детства разговаривали с ним на равных и старались не наказывать. Правда, мама первое время сюсюкала с малышом. Она до сих пор нет-нет, да и назовет сынулю Китёнком. Отец же всегда обращался к сыну полным именем – Никита, компенсируя женскую мягкость мужской строгостью.

Родители отдали сына в школу с шести лет, и к тринадцати он доучился уже до 8 класса. Как это принято у мальчишек, Никита обзавелся прозвищем. Пацаны называли его когда Никитос, а когда – просто Кит.

Силой и выносливостью при своем среднем росте Никита похвастаться не мог. Таких, как он, называют субтильными. На физкультуре Кит был в отстающих, поэтому пропускал ее при каждом удобном случае. Он рос застенчивым и скромным парнишкой, старался больше времени проводить дома, либо погружаясь в литературные миры, либо отдаваясь компьютерным баталиям и справляясь с полчищами врагов, как заправский морпех. Ум и любознательность позволяли ему находить все скрытые загадки и проходить многочисленные квесты. Вот только победам приходилось радоваться одному.