Гаспар Софенский - Камера искупления

© Гаспар Софенский, 2024

ISBN 978-5-0062-3980-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Если и есть в ней хоть одно преимущество – то это предсказуемость», – с ухмылкой подумал Авет, бесшумно пробираясь в кухню за стаканом воды. Девять лет, а порядок все тот же – она выключает прикроватную лампу, я отсчитываю пять минут, и вперед, Авет, ты вновь принадлежишь себе, пусть и на ничтожные пять часов. Если закрыть только дверь гостиной, то можно петь под нос, а если еще и спальни – то она не услышит даже моих танцев.

Спустя минуту стол гостиной обрел свой привычный вид с половины первого ночи до шести утра – бутылка островного шотландца, непременно закопченного торфяным дымом, бокал из набора, подаренного лучшим другом на тридцатилетний юбилей, и кружка воды. Пил Авет всегда быстро, маленькими глотками, прогоняя порцию несколько раз во рту, пока жжение, охватывавшее вначале, не отступало. Когда он попадет в чистилище, и у него справятся о самых счастливых мгновеньях его жизни, он, не моргнув глазом воскликнет: «Каждый день с часу ночи до шести утра!». Все его несбывшиеся мечты оживают в это время, обретая форму мертвецов, эксгумированных после многолетнего захоронения. К нему приближается ушедшая юность только для того, чтобы произнести: «Я вернулась к тебе тенью твоих воспоминаний, я сейчас уйду, но пока я с тобой, ты счастлив. Пой, танцуй, мечтай, воодушевляйся, я – твоя юность, я – твой нескончаемый заряд, что мало-помалу гас и уменьшался, пока не оставил тебя наедине с отупляющей обыденностью.

И в этот раз, как в предыдущие девять, Авет напился до беспамятства, упал на диван, позабыв о своих несчастьях, о равнодушии жены к его ремеслу, ее скудоумности, направив весь мир по известному назначению, попытался уснуть. Эти мысли настигали его каждый день, становясь все невыносимее, звонкий вихрь битых осколков распарывал его и так обтрепанную голову, измученную сожалениями об упущенной юности, неудачной семье, где жена старательно изображала холодное безразличие к его неуемным попыткам писать, создать что-то стоящее. Родители, с детства относившиеся недоверчиво к его бурной фантазии, опасались ее, и потому всячески пытались потушить, уверяя сына в бесплодности его идей. Тем больше он шел им наперекор, тем сильнее распалялось пламя мечты. А поскольку его ремесло – это успех, который он сковал сам, то зачем нужно делиться им с женой, родителями, а тем более с сыном, чье рождение и вовсе не планировалось? Черт бы побрал мою жалкую жизнь – окруженный сотнями поклонников одинокий несчастливец.

«Нужно спешить, скоро утро». С этими мыслями Авет бежал к парковке сквозь колющий лицо предутренний морозец, обрамленная редкими мотыльками огней чернота города спала тихо, ее вовсе не смущало, что в ее недрах звенит беспокойством одна гадливая, как он сам считал, душа, спешащая скрыть следы содеянного. Запрыгнув в машину, он вспомнил, что оставил дома кошелек. Наверное, для таких случаев есть какой-то порядок оплаты, легкомысленно думал он, обуреваемый плотными хмельными парами. У шлагбаума нажал кнопку связи.

– Слушаю, – ответил сонный охранник.

– Как оплатить без наличных и карты? – затараторил Авет.

– По QR-коду на парковочной карте, – спешный ответ утопил половину его вопроса.

Авет потянулся за телефоном. Не обнаружив его в привычном месте, он лихорадочно дернулся, словно огретый раскаленной кувалдой. Забыл! Забыл телефон! В беспамятстве развернув машину, он приткнулся в ближайшее место, выскочил из машины, и помчался обратно. «Подъезд третий, этаж… этаж! Шестой, седьмой?», метались мысли сквозь пьяную пелену. У двери в подъезд попытался вспомнить код, тщетно. В отчаянии он силой потянул ручку, оторвав крепкие магнитные замки, и устремился к лифтам. «Господи, только бы я угадал с квартирой», молился он по пути вверх. «Этаж шестой, наверняка. Сейчас я постучу, она откроет, и вернет мне телефон».