Наталья Мамченкова - Из тьмы да во мрак

Необычайно суровой выдалась зима в Роартосе. Даже старики качали головами, припоминая такие же холода и снегопады много-много лет назад.

– Быть беде! – вещал Дряхлый Манк, потрясая морщинистым кулаком.

Радостного от такой холодрыги никто и не ждал. Уж больно рано ударили заморозки, не дав даже собрать до конца урожай. Полыхающую золотом осень будто снесло ледяным ветром. А потом пришли метели, заперев горожан в собственных домах на несколько дней.

– А я говорил! – продолжал распинаться в трактире Манк.

Дурковатого бродяжку никто особо не слушал. Его вообще мало кто воспринимал всерьёз. Чудной старик, говорили, колдуном раньше был, пока с тварью из мрака не столкнулся. Что за чудище и как оно такую добычу из лап своих отпустило, сам Манк никогда не говорил, хотя всегда был готов поболтать да небылицы порассказывать.

Оттепель пришла так же неожиданно, как и морозы. Будто кто-то решил ужать время, как гармонные меха, сократив каждый сезон почти втрое. Таял снег, звенела капель, тротуары превращались в самые настоящие реки. Роартос готовился к весне.

Дики Вайкицу зима никогда не нравилась, хотя он их видел-то всего восемь, а помнил от силы пять. Он всегда с нетерпением ждал наступления весны, помогал её приходу, круша сугробы палкой, раскидывая снег, прокладывая новые русла талым ручейкам. И стремительной смене погоды радовался сильнее всех.

Увлёкшись расковыриванием очередного снежно-ледяного кома, Дики не сразу сообразил, что вмёрзшая в него ветка – и не ветка вовсе. Это потом, когда показался рукав пиджака с тускло блеснувшей медной пуговицей, до него дошло. Однако Дики был мальчиком любознательным и вовсе не пугливым. Вместо того, чтоб позвать родителей, брата или хотя бы просто закричать и броситься наутёк, малец с ещё большим энтузиазмом принялся рушить глыбу.

К тому времени, как кто-то обратил на него внимание, Дики успел освободить находку из ледяного плена почти целиком. И даже хорошенько рассмотреть. Лицо мертвеца сильно подпортило морозом, зато одежда сохранилась. Бывший когда-то зелёным или бежевым длиннополый плащ, грубые кожаные штаны, сапоги с металлическими подковками. На указательном пальце левой руки широкое кольцо из красноватого металла. Правую незнакомец запустил в перекинутую через плечо сумку, да так больше и не вытащил.

Ну как устоять перед таким соблазном? Наверняка там лежало что-то ценное. Например, колдовская штука, которая бы согрела или перенесла подальше из ледяной жути.

«Мертвецу цацка уже точно не пригодится,» – решил Дики, приноровился и потянул руку трупа на себя.

Кр-р-рак! Конечность с удивительной лёгкостью вышла из сумки и так же легко надломилась в районе локтя. Дики со всего маха шлёпнулся задом в мокрый снег, так и не отпустив костлявое запястье. Со скрюченных пальцев свисала цепочка такого же цвета, что и кольцо, а в ладони, пропоров острыми краями кожу, застряла восьмиугольная пластинка с часто вкраплёнными бледно-жёлтыми камушками разного размера. Будто кто доску клеем полил да песком речным крупным присыпал.

Долго насладиться находкой мальчишке не дали. Он едва успел выковырять из кулака мертвеца свою добычу и спрятать под шапку. Первым прибежал отец, дал Дики затрещину, отчего пластина больно царапнула по коже головы. Потом мать добавила, то срываясь на крик, то начиная рыдать. А потом Дики и вовсе увели домой.

Вечером только и разговоров было, что о находке пацана. Дряхлый Манк вопил, что настал конец времён, что твари из мрака заберут их души, если немедленно не сжечь чужака и его пожитки, а ещё лучше всем городом переехать куда подальше, ибо заронены в эти земли зёрна скверны и не очистится она боле…

– Эй, говорят, ты там что-то нашёл у трупака?

– Тш-ш-ш!

– Потшикай мне тут!

– Ноки, отстань!

– Ты как со старшим братом говоришь?

– Да не брал я ничего!

– Ну да, ну да, а с рукой его просто так обнимался, – загоготал брат. – А ну-ка…