Дмитрий Болдырев - История моего стыда

Есть вопросы, тревожащие душу, ответы на которые скажут о человеке слишком много, больше, чем он того бы хотел.

Возможно ли вспоминать об ушедшей матери без тоски, но с улыбкой?

Возможно ли любить горы сильнее, чем иных людей?

А можно ли до дрожи полюбить Армению – чужую для тебя страну – лишь по фотографиям и книгам, ни разу там не побывав?

Может ли секс стать высшим продолжением любви? Не низменным, а именно высшим и самым сакральным?

И что вообще есть любовь? Как любит ребенок? А как любит Бог?

Вопросы, вопросы…

Именно поиски ответов на них и породили эту книгу. На самом деле, ее можно и не читать вовсе, ведь суть до обидного проста: все ответы и смыслы сводятся к одному слову – любовь. Я вижу ее повсюду: в бликах солнца на неспокойной поверхности горного ручья, в плаче ивы, в древней армянской поэзии, в улыбке давно ушедших людей на фотографиях, в теплоте камня древних кавказских монастырей…

Сад расходящихся тропок старика Борхеса уводит нас все дальше и запутывает, но, куда бы вы ни пошли, у вас всегда остается возможность любить то, что происходит вокруг. Собственно, именно об этом и будет книга. Каждый герой идет своей – не самой очевидной и легкой – дорогой, но в том, как эти пути переплетены, и состоит смысл и тайна жизни.

Итак, начинаем.

Первая девушка, с которой я познал секс, не отличалась выдающейся красотой, пышностью форм или страстным взором, но все равно была прекрасна. Большинство последующих женщин, разделивших со мной постель, были яркими, сочными и страстными, но мне казались невкусными, приевшимися, никакими. Конечно, кроме последней, самой важной – Анны…

Та первая женщина, Мария, была простым преподавателем в колледже искусств. Голого мужчину за последние пару лет она видела лишь на экране, на котором дешевый проектор высвечивал слайды из курса лекций по живописи. Наверное, именно поэтому в ее голосе узнавались страсть, голод и отчаяние, когда материал доходил до «Витрувианского человека» да Винчи или «Пьяного Геркулеса» Рубенса. На голый мужской торс, порожденный фантазией художника, она смотрела с завистью, вожделением и философской тоской. Ну а я взирал на ее маленькую, такую невостребованную грудь – и строил мечты.

Ах да, я не представился. Дмитрий Болдырев, уроженец маленького подмосковного городка. Я прошел долгий и странный путь в поисках любви, нежности и смысла, встречал много женщин, каждую из которых стремился сделать счастливой и желанной хотя бы на мгновение. Ровно так и произошло в тот памятный вечер, когда уже не юная, но еще не увядающая преподавательница искусств увидела, как выглядел бы наяву «Амур-победитель» ее любимого художника Караваджо. В роли Амура, естественно, выступал я, краснея от стыда и потея от возбуждения.

К слову, пошлости в этих картинах не было ни на грош, а красоты и величия хватит на небольшую галерею.

Не спешите осуждать меня и выкидывать книгу в окно. Эта история не о человеческой похоти, но об одиночестве, способном поглотить целиком даже посреди толпы людей, и попытках его преодолеть. А еще о любви к горам, к Армении и великому, но сложному пути ее народа. Об очищающей природе секса. О силе искусства и, конечно же, о том, как изучение женской чувственности, природы любви и страсти привели меня в темный подвал, где, избитый, униженный и обезвоженный, я и встречу свою казнь.

Вот моя история.

В пятнадцать лет Анна, девушка из приличной, дружной армянской семьи, прожившая всю жизнь в Москве, первый раз встретилась с исторической родиной – Арменией. Отец, седовласый крупный мужчина лет шестидесяти с громким и объемным, как горное эхо, голосом, но на удивление мягким и добрым характером, взял с собой жену и дочь на юбилей родного брата. Аня помнила, что была вне себя от радости от предстоящего путешествия (считай, приключения!), но скептически смотрела на перспективу воздушного полета.