Чарльз Диккенс - Истории для детей от Чарльза Диккенса в пересказе его внучки

Трухти Вэк и его дочь Мэг

Трухти – вообще-то странное имя для старика, но так уж прозвали Тоби Вэка, потому что он всегда бегал трусцой, торопясь выполнить свои задания. Он был рассыльным; в его конторе занимались доставкой писем и пакетов для тех, кто очень спешил и не мог отправлять их по почте. В те времена почта была не такой дешевой и быстрой, как нынче. Зарабатывал он немного, в любую погоду с утра до ночи бегал по городу. Но Тоби был веселым человеком, во всем видел только хорошее и благодарил судьбу, когда она ему улыбалась; словом, чувствовал себя гораздо счастливее, чем те, кто даже не знал, что такое голод и нужда. А самой большой радостью для него была его драгоценная, добрая, красивая дочка Мэг, которая очень его любила.

Однажды морозным днем, в конце года, Трухти бегал, как обычно, на своем пятачке возле церкви взад-вперед – слишком долго его никуда не посылали – пытался разогреться; тут как раз колокола пробили двенадцать часов, и Тоби вспомнил об обеде.

– Нет на свете, – заметил он, оглядываясь внимательно вокруг, чтобы убедиться, что к нему никто не бежит, – ничего столь постоянного, как время обеда, и нет ничего на свете столь непостоянного, как обед. Большущая разница между тем и другим.

Так он рассуждал сам с собой, продолжая трусить на пятачке, и не заметил, что к нему кто-то идет.

– Отец! Да отец же! – послышался приятный голос, Тоби повернулся и увидел совсем рядом с собой ясные, красивые глаза своей дочки.

– Что, малыш? – спросил он и расцеловал ее, зажав в ладонях румяное личико. – Что случилось? Я не ждал тебя сегодня, Мэг.

– Я и не собиралась к тебе, – ответила Мэг, улыбаясь отцу и кивая в знак согласия. – Но видишь, пришла! И кое-что с собой прихватила!

– Хочешь сказать, что ты… – заметил Тоби, с любопытством поглядывая на закрытую крышкой корзинку, которую она принесла, – что ты…

– Понюхай, папочка, – предложила Мэг, – только понюхай и угадай, что там.

Тоби быстро втянул воздух, наклонясь к корзинке.

– Ба, да там что-то горяченькое, – сказал он.

Но, к величайшей радости Мэг, он не смог угадать, что же такое пахнет столь восхитительно.

– Уж не кровяная ли колбаса? Свиные ножки? Ливер? Паштет? Сосиски? – перебирал он. И, наконец, с восторгом воскликнул:

– Господи, о чем это я! Это ведь рубец, да?!

И точно, это был рубец.

– Угадал, – сказала Мэг. – Я сейчас постелю холстинку, папочка; я ведь принесла рубец в миске, а миску завернула в платок; и уж коли я решила раз в жизни гордиться собой, расстелить этот платок вместо скатерти и назвать его скатертью никто мне не помешает. Верно, отец?

– Да уж и не знаю, кто бы мог помешать тебе, – сказал Тоби.

Только Тоби собрался было приступить к трапезе, усевшись на ступени большого дома, стоявшего поблизости, как снова зазвучали колокола; Тоби снял шапку и сказал:

– Аминь!

– Ты говоришь «Аминь» колоколам, папочка?

– Они звучат, как молитва, дорогая моя, – отвечал Тоби, – и несут благую весть тому, кому это дано понять, я уверен в этом. Мне они много хорошего говорят. Знаешь, сколько раз я слышал, как колокола говорят мне: «Тоби Вэк, Тоби Вэк, пусть сердце твое будет добрым, Тоби!» Миллион раз? Нет, больше!

– А я никогда не слышала! – воскликнула Мэг.

– А когда дела совсем плохи, они говорят мне: «Тоби Вэк, Тоби Вэк, скоро у тебя будет работа, Тоби!»

– И в конце концов у тебя появляется работа, – сказала Мэг с грустью.

– Всегда, – ответил Тоби. – Никогда они меня не обманывали.

Пока Тоби жадно ел свой обед, столь неожиданно появившийся у него, Мэг рассказывала, как ее жених Ричард, молодой кузнец, принес ей свой обед, чтобы с ней вместе поесть, и попросил ее стать его женой, предложил венчаться в первый день нового года, «самый счастливый день года». На ближайшее время у него есть постоянная работа, и хотя они будут жить бедно, они все равно будут счастливы, веселы и станут поддерживать друг друга.

Следующая страница