Олег Себастьян - Исход (Заговор ушедших)

…Фиолетовый ирбис взлетал на скальный выступ – «лоб» – оглядывался и, будто дожидаясь, ложился на припорошенный лёгким снежком красноватый камень, нетерпеливо сворачивая и разворачивая пушистый хвост. Его неподвижные глаза надменно смотрели на двух следовавших за ним людей. Едва они оказывались в десятке шагов от только что преодоленного снежным барсом подъема, как барс вставал, потягивался, повернувшись спиной, и неторопливо продолжал путь наверх до следующей остановки. Оставшийся за тремя путниками – зверем и людьми – склон скрылся за перегибом, а стена, на которую они карабкались, неумолимо разрасталась перед ними, уходя высоко в небо, словно превращаясь в колоссальный барьер, преграждавший подъем из бездны в Неизвестное… Но барс неутомимо вел их наверх по только одной ему знакомой ниточке, и в людях, вырвавшихся из безысходности, разгорался огонёк надежды…

Все три живых существа объединяли ощущение враждебности мира гор и готовность прийти друг другу на помощь.

Второй, раненый в ногу, передвигался с видимым усилием, все чаще останавливаясь для отдыха. И барс ирбис, понимая звериным инстинктом, как труднее этим двуногим с оружием становится идти по звериной тропе, по-прежнему бесшумно ставил лапы, оставаясь на том же удалении, что в самом начале пути…

…Тропа, отмеченная пунктиром следов зазмеилась сначала влево, потом загнулась резко вправо на казалось совсем непреодолимый хаос непонятно как державшихся камней. Когда люди вскарабкались на очередную площадку, они увидели огромную трещину, прорезавшую горную стену, и через трещину им в глаза ударило зеленое пятно долины…

До нее еще оставался нелегкий и опасный путь, но, вырвавшись из мира забвения, люди ощутили силу и решимость вернуться к живым. Барс лег на камне неподалеку от трещины и, держа ровно голову, смотрел на людей, уверенный в своей силе…

И люди, проходя мимо него всего в нескольких шагах, остановились, подняли кверху оружие и склонили головы. Потом они осмотрительно начали спускаться, но, перед тем как исчезнуть, еще раз оглянулись и встретились взглядами с ирбисом. И почудилось им, будто властелин гор опустил перед ними свою голову и чуть смежил блиставшие ровным голубым светом глаза…

Люди пропали за перегибом, но барс еще долго не уходил, терпеливо дождавшись мига, когда крохотные фигурки мелькнули на дальнем зеленом пятне в трещине в красноватом камне…

Ирбис высоко подскочил и, свернув хвост, сделал прыжок вокруг себя. Припав к земле, он с мгновение полежал, а затем встал и исчез в нагромождении камней…

…Золотистый ретривер с шумом бросился в воду, доплыл до брошенной палки, схватил ее и, отряхиваясь на траву берегового уклона, понесся к стоявшему метрах в пяти над рекой преклонных лет седому мужчине. Подбежав и выпустив палку из пасти, пес уселся на задние лапы и, ерзая, с нетерпеливым отрывистым лаем, требовал продолжения. Хозяин его, стоя на верхнем краю спускавшейся к реке каменной лестницы, кинул палку в реку, окаймлявшую парк. Собака через мгновение снова выбралась на берег, отряхнулась, но внезапно выронила палку и нагнула голову, принюхиваясь к траве. «Simwa, mein braver Junge…Komm!», – позвал хозяин, но ретривер, пригнувшись к траве, перебежками передвигался по диагонали к кустам, окружавшим плотными живыми изгородями подножья высоких тополей, росших вдоль берега. Старик стоял все там же и тщетно подзывал собаку.

Та добежала до кустов, обступивших самое высокое и чуть наклонившееся в сторону от воды дерево, до половины туловища просунулась вовнутрь и вдруг, выскочив обратно бешенным прыжком, легла на траву и заскулила, то приподнимая голову, то опуская ее между лап… Старик медленным, осторожным шагом двинулся к собаке по уклону, оступаясь и с трудом удерживаясь на мокрой траве. Когда он подошел вплотную к собаке, та вдруг завыла, и старик раздвинул руками колючие кусты…