Евгений Алферьев - Император Николай II как человек сильной воли

Материалы для составления жития Святого Благочестивейшего Царя-Мученика Николая Великого Страстотерпца

Широко распространенная легенда о слабоволии Государя Императора Николая Александровича уже давно не только встретила общее признание, но стала общепринятой аксиомой, несмотря на то, что она совершенно не соответствует и прямо противоречит истине. Это ложное мнение утвердилось настолько прочно, что вот уже много десятилетий оно повторяется, не встречая ниоткуда опровержения, даже благонамеренной прессой, русской и иностранной, добросовестными историками и мемуаристами, а также людьми, казалось бы, хорошо осведомленными и свято чтущими память Царя-Мученика. Между тем, достаточно вспомнить общеизвестные факты, сопоставить достоверные показания и задуматься над непомерной тяжестью монаршего служения, огромной ответственностью, нравственными испытаниями, мучительной душевной трагедией Государя, вызванной болезнью Наследника и, наконец, всеми переживаниями в годы войны и революции, закончившимися мученическим восходом на Голгофу, чтобы понять, что пройти этот тягостный жизненный путь с таким достоинством и смирением, как прошел его Государь Император Николай Александрович, мог лишь человек, обладавший не только исключительно сильной волей, но и несравненно более ценным Божиим даром – необыкновенной духовной силой, возвысившейся до святости. Вот почему теперь, когда Царь-Мученик причислен Русской Православной Церковью Заграницей к лику святых, вопрос о мнимом слабоволии Императора Николая II сам по себе теряет смысл и заслуживает изучения лишь в интересах восстановления исторической истины для правдивого изложения жития Святого Благочестивейшего Царя-Мученика Николая.[1]

Уже с ранних лет детства Великий Князь Николай Александрович, как свидетельствует о том его первая воспитательница А.П. Олленгрэн, проявлял черты сильного характера, Он знал, чего Он хотел и к чему Он стремился.

Он получил прекрасное, но суровое воспитание под самым бдительным наблюдением Своего Августейшего Отца. Приведем несколько примеров инструкций, данных Императором Александром III[2] первой учительнице Своих сыновей: «Ни я, ни Великая Княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов, они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру. Учите хорошенько, повадки не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйтесь прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся – пожалуйста. Но доказчику – первый кнут. Это – самое мое первое требование».[3]

Наследник Цесаревич Николай Александрович получил прекрасное среднее и высшее образование – и то, и другое в расширенном объеме – под руководством выдающихся и требовательных преподавателей.

От Своих наставников Он знал, что воспитание не заканчивается в юношеском возрасте, что для того, чтобы успешно пройти свой жизненный путь, необходимо продолжать постоянно работать над собой и что борьба со своими недостатками и развитие природных талантов есть нравственный долг каждого человека. И Он добросовестно следовал этим мудрым наставлениям. Однажды, много лет спустя, уже в зрелом возрасте, в беседе с одним из приближенных, когда разговор коснулся свойственной некоторым людям раздражительности, Государь, слегка улыбнувшись, сказал: «О, эту черточку я уже давно подавил в себе». Это замечание и дневник, который Он вел с ранних лет и почти до последнего дня жизни, свидетельствуют о том, что Государь всегда стремился к самосовершенствованию.

Он блестяще закончил высший курс общеобразовательных, юридических и военных наук и, помимо прочего, в совершенстве владел четырьмя языками: русским, французским, английским и немецким. Так же блестяще Он прошел доступную только Наследнику Престола всестороннюю военную подготовку, теоретическую и строевую, по всем родам оружия – пехоте, кавалерии и артиллерии, а также во флоте. Как известно из его биографии, к Своим служебным обязанностям Он относился исключительно добросовестно и был во всех отношениях образцовым офицером, не пользовавшимся никакими привилегиями.*