Леонид Резников - Именем Федерации!

– Пошла прочь, псина!

Отец Ансельм приподнял сутану и с отвращением отпихнул ногой ластящуюся к нему бездомную собаку – грязную, со свалявшейся шерстью и нахальную, как нищие попрошайки. Хотя нет, те будут понахальнее. Собака поджала хвост и, оглядываясь и жалобно поскуливая, припустила прочь вдоль немощеной улицы бедного района, размытой недавним ливнем.

– Э-э, – поморщился отец Ансельм, задирая сутану еще выше и опуская худую ногу. Мерзкая грязь чавкнула. – За что мне это наказание, Господи?

– А ну, посторонись! – гаркнул левый из стражников, сопровождавших священника, и отстранил копьем троих нищих. Двое поспешно отбежали и скрылись за углом ближайшей хижины, но женщина, облаченная в сущее рванье, пригнулась и скользнула к монаху.

– О святой отец! – воскликнул она, падая на колени и умоляюще протягивая руки.

Отец Ансельм отшатнулся, однако заметив наблюдавших за ним из подворотни еще двух оборванцев, жестом остановил кинувшихся было к нищенке стражников.

– Что тебе, дочь моя? – скроил брезгливо-скорбную мину отец Ансельм, оглядывая заляпанную грязью полу новенькой сутаны.

– Благословите!

– Но почему я? У вас есть свой священник.

Святому отцу вовсе не хотелось касаться жирных, свалявшихся волос женщины. Да и бледное, одутловатое, перепачканное сажей лицо не внушало ему доверия – вдруг какая заразная.

– Но вы святее! – выпалила женщина.

– Хм-м, – с этим отец Ансельм не мог не согласиться. Подумав, он осенил нищенку крестным знамением и не без колебаний возложил ладонь на ее голову. – Да прибудет с тобой Господь, дочь моя! Иди и не греши.

– Благодарю, святой отец! – восторженно взвыла нищенка, падая ниц. Брызнула жидкая грязь, и на сутане появилось несколько новых пятен.

– Ну, все, все, – отступил отец Ансельм, незаметно отерев ладонь о сутану. – Скажи мне, женщина, не знаешь ли ты, где находится дом колдуна Корнелиуса?

– Который заговаривает бородавки и лечит бесплодие? – подняла голову нищенка.

– Он еще и бесплодие лечит? – вскинул жидкие брови отец Ансельм.

– Да-да!

– И как, успешно?

– Очень! Жена Руфуса вот-вот родит, и еще три беременны.

– Хм-м, – лицо отца Ансельма посуровело. – И как же он их… лечит?

– Они не говорят, святой отец. Лекарь…

– Колдун, – мягко поправил нищенку отец Ансельм.

– Вот я и говорю: лекарь Корнелиус предупредил их, что если они обмолвятся об этом, то лечение пойдет насмарку.

– Занятно! Пойдешь с нами.

– З-зачем? – Нищенка начала отползать на коленях, но стражник преградил ей дорогу.

– Ты свидетель грязных дел Корнелиуса. Дашь показания в суде, – криво усмехнулся отец Ансельм.

– Но я не лечилась у него!

– Неважно, – отмахнулся монах и поднял глаза на стражников. – Возьмите ее, святой суд желает допросить эту несчастную.

– Пощадите! – застонала женщина.

– Молчи, дура. – Стражник в сверкающих кирасе и морионе и высоких сапогах, на которые отец Ансельм уже всю дорогу поглядывал с завистью, рывком поднял нищенку на ноги. – Тебе оказана великая честь!

– Разве? – засомневалась женщина.

– Истинно так. Проклятый еретик должен понести заслуженную кару.

Отец Ансельм смиренно сложил руки и уставился в затянутое тяжелыми тучами небо – вот-вот мог разразиться новый ливень. Подумав о ливне, монах подобрал сутану и заспешил дальше.

– Заодно покажешь, где живет – хе-хе! – лекарь, – бросил он через плечо.

Стражник подтолкнул нищенку в спину, и та побежала за святым отцом, все время оборачиваясь на подворотню, откуда появилась. Двоих ее товарищей и след простыл.

Дом мага обнаружился не без труда – то ли нищенка с перепугу что-то все время путала и долго водила всех кругами, то ли место, где жил Корнелиус, и в самом деле было заколдовано и постоянно ускользало от отца Ансельма. Но, как бы там ни было, а когда монах, едва сдерживающий рвавшуюся наружу ярость, собрался призвать на голову нищенки все известные ему кары небесные, дом вдруг возник перед самым его носом. И было непонятно, как отец Ансельм не заметил дома раньше.