Светлана Ерещенко - Хроники выживания

Каждый выбирает для себя Женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку – К.аждый выбирает для себя.

…Каждый выбирает для себя. Выбираю тоже – как умею. Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя Ю. Левитанский.

Люба(Все персонажи и обстоятельства реальны, имена изменены в целях конфиденциальности.) смотрела на себя в зеркало.

Смотрела не отрываясь, словно хотела запомнить каждую черточку своего лица, каждую морщинку и пятнышко.

Ей было непривычно столь пристально себя рассматривать, внешность не была для Любы чем-то важным. Кроме того, ей не хотела видеть, как сильно постарела и видоизменилась она в последнее время.

Но в тот день сразу в нескольких местах Любу назвали бабулей. И это было ново.

Тем более, что свои пятьдесят старушкой Люба себя не ощущала.

Люба посмотрела на свою лысину. Это была не просто плешь, а лысина на всю голову с одинокими седыми волосками, грустно подчеркивающими полное отсутствие шевелюры.

Она обнажала неровный рисунок кожи головы, напоминающий поверхность Луны с впадинами и возвышенностями.

Люба печально подумала, что если бы не химиотерапия, вряд ли бы у нее была возможность лицезреть свое «истинное лицо», в смысле настоящий череп «без покрытия».

Лысина сверкала и переливалась под лучами яркого искусственного света в ванной комнате и вместе с отсутствием бровей и ресниц создавала странный эффект ненастоящести. Как будто Любу загримировали для какого-то фильма ужасов, сняли сюжет, и скоро кто-то придет и вернет ей первоначальный человеческий облик.

Люба вздохнула.

– Никогда бы не подумала, что полное отсутствие волос так уродует женщину, – грустно сказала она сама себе.

Покрутила головой, посмотрела на себя сбоку и вынесла вердикт:

– Страшко.

Свой диагноз – рак с метастазами – Люба воспринимала уже с привычным спокойствием, но периодически ее мучили сомнения, все ли она делает правильно, ведь рак не оставлял места легкомысленному и бездумному отношению к жизни, тащил вперед.

Люба не знала, сколько еще проживет и каким будет качество этой жизни.

Ей очень хотелось растянуть оставшееся время, успеть завершить начатые до болезни дела, порадоваться и побыть рядом с близкими людьми.

Люба вспомнила, чего ей стоило быть сейчас живой и лысой.

В смысле, добиться лечения.

Перед глазами одна за другой вставали картины недавнего прошлого.

…

Когда на Любу два с половиной года назад свалился диагноз, ее будто придавило каменной плитой.

Просыпаться утром не хотелось.

Все казалось серым, мрачным и безнадежным.

Периодически подавленность и апатию прерывали вспышки раздражения и злости на врача районной поликлиники, которая регулярно обследовала Любу на аппарате УЗИ (Люба следила за своим здоровьем) и не диагностировала растущую опухоль.

Если бы Люба не обратилась к другому, более опытному диагносту, возможно, в том же году ее жизнь бы оборвалась.

Но она каким-то шестым чувством ощутила потребность в смене врача, прошла УЗИ у крутого доктора Нины Алексеевны, к которой обращалась несколько лет назад. И пережила настоящий шок.

Посмотрев на экран аппарата УЗИ, сухая, педантичная, строгая Нина Алексеевна, обычно разговаривающая короткими рублеными фразами, вдруг стала невероятно ласковой и нежным голосом озвучила, что, вероятно, это «оно».

От ее резко сменившейся интонации у Любы реально встали дыбом волосы. Причем, во всех местах.

Она поняла, что «приехала», наступил «конец фильма» и скоро ее понесут «вперед ногами».

Любу направили сдать кровь на онкомаркеры, куда она доплелась на негнущихся конечностях, все еще надеясь на то, что «пронесет», и это － «не оно».

К слову сказать, Люба невероятно боялась рака, наслушавшись в детстве рассказов мамы об умершей от онкологии бабушке. Поэтому всю жизнь избегала этой темы, даже не смогла в юности заставить себя проведать крестную мать, тоже уходящую из-за онкологии.

У нее была настоящая канцерофобия.

И тут такое.