Ольга Кипренская - Хранители. Ключи от Библиотеки

Мишка сидел на старом табурете и пил чай из белой чашки с веселым гжельским цветком. За окном только-только высветлялось ночное небо, и кухню своим мягким желтоватым светом освещала лампочка под выцветшим зеленым абажуром. За холодильником пристроился Степан Потапыч и уплетал выданный Порфирьевной пряник. Ведунья строго наказала приглядывать за мальчиком и вылить в заварочный чайник успокоительное зелье. Маленький пустой пузырек теперь чарующе пах разнотравьем и ноткой спирта, и домовой дал себе слово выпросить у беспокойной соседки немного и для себя – для протирки нервов и полировки струн души.

– Говорю же вам, мне не показалось, – упрямился виновник ночного переполоха. – Там была тень старухи! От черной кошки! Неужели вы мне не верите?

– Верим, сынок, конечно же, верим. – Полина, его мама, завернутая в клетчатый халат, присела рядом и обняла сына за плечи. – Но если тебе не показалось, то что это могло быть? А кошка… Откуда она здесь взялась?

– Может, в окно запрыгнула? – предположила Янка, сидевшая напротив брата. – Похоже, она колбасу учуяла.

– Да нет у нас никакой колбасы, – отмахнулся папа Дима, подпирающий спиной холодильник, – и не было. Вот если только мамино жаркое… Забралась по дереву и шмыгнула в комнату.

– Жаркое мы еще на ужин доели, – возразил успокоившийся Мишка. Острота момента медленно уходила, и мальчик уже начал сомневаться, а было ли что-то, или ему просто почудилось? Ну, действительно, откуда в квартире взялась кошка с человеческой тенью? Как она попала в дом? Через окно? Но деревья далеко, ей не допрыгнуть. Какая-то неведомая магическая сила? Он старательно припомнил все подробности и понял – ничего толком ему на ум не приходит, а обстоятельства произошедшего стирались из памяти как дурной сон. Чай с непривычным привкусом трав действовал расслабляюще. Нужно будет спросить у мамы, что это. Она часто добавляла в заварку разное.

– А вдруг это мыши? – помолчав, сказала Янка и тряхнула озорными рыжими кудряшками. – Я слышала, как у нас за холодильником кто-то постоянно скребется! Точно, это мышь! Большая, толстая и страшная.

Степан Потапыч поперхнулся пряником.

– Да ну, откуда здесь мыши, – покачал головой папа. – Им тут нечего было есть.

– Например, от соседей, – предположила мама. Папа молча пожал плечами.

Мишка допил чай и широко зевнул. И странная черная кошка, и силуэт старухи уже казались ему простым кошмаром. Зря только всех разбудил. Стыдно теперь.

– Иди спать, сынок. – Мама принялась убирать со стола посуду. – Если хочешь, папа с тобой побудет.

– Нет, я сам. – Мальчик еще больше устыдился своего порыва. – Мне, наверное, все привиделось.

Мама вздохнула и сполоснула чашку. Папа поставил на плиту свежий чайник, Янка тоже зевнула и ушла к себе. Было так рано, что скорее еще слишком поздно – начало четвертого утра.

Новый дом Мишке нравился. Было в нем что-то непередаваемо уютное, как в бабушкином пуховом одеяле. Когда они только переехали, папа опасался, что квартира, столько времени простоявшая без хозяина, потребует большого ремонта. Но нет. На удивление все было исправно, и даже пыли собралось совсем немного. Сестра тогда еще предположила, что здесь наверняка есть домовой и это он за всем следит.

Мама посмеялась и сказала, что ему нужно положить конфетку на верхнюю полку буфета. Там угощение и пребывало по сию пору. У Степан Потапыча была аллергия на шоколад, о чем он как-то долго и со вкусом сетовал соседской домовой кикиморе.

Мишка аккуратно прилег на кровать и с опаской уставился в закрытое окно. Луна уже ушла, и в комнату пробивался только свет фонаря. Он с головой укрылся одеялом и тут же уснул – крепко и без сновидений.

А в это время у себя Олимпиада Порфирьевна деловито собирала оставшиеся цветки папоротника и мурлыкала под нос старинный вальс, который нередко наигрывала на фортепьяно в имении своего батюшки, еще будучи девушкой. Домовой незаметно шуршал в ее припасах, надеясь добыть заветную бутылочку, но пока нашел только зелье от расстройства желудка и настойку из волчьих ягод. Она тоже пахла соблазнительно, но попробовать ее он не рискнул, во избежание незапланированного исхода.