Таня Ждан - Хлоя. Сгорая во тьме
Пролог – Тесса
Я была рада тому факту, что Дилан и Дерек стали полноправными членами штаба Таймлесс. Возможно от того, что я больше других чувствовала свою вину за случившееся, но прошлого, увы, не изменишь. С их приходом стало значительно легче, бремя от сотворенного нами с Хлоей стало понемногу отпускать, а надежды на ее возвращение перестали быть такими зыбкими. Да и что там греха таить, их несколько разгильдяйское отношение к поучительным речам Бена в какой-то мере расслабило остальных обитателей штаба, напомнив, что у нас тоже есть свое мнение, а решения главы Таймлесс далеко не всегда являются единственными верными.
Дел, конечно, прибавилось в разы у всех, затянувшаяся пауза бездействия закончилась, и, хоть мы все уставали как черти, я была даже рада появившейся работе. Общая цель всех нас сплотила и сдружила, для Келлана Дилан стал словно свежим глотком воздуха. Вместе они могли часами корпеть над какой-нибудь заумной задачкой, упиваясь присутствием достойного оппонента в спорах и головоломках.
Если на чистоту, то порой я чувствовала какие-то неразумные уколы ревности из-за того, что теперь мне доставалось гораздо меньше времени наедине с Келланом, но я гнала от себя эти мысли прочь. Ему нужен был кто-то, кто разделяет с ним взгляды и схож по уровню интеллекта, и я не смела лишать своего друга этого удовольствия. Пусть мне и хотелось, чтобы однажды наши отношения наконец развились во что-то большее, но торопить события в мои планы точно не входило. За долгие годы, проведенные в одиночестве, я как-то уже привыкла к своему статусу непривязанной ни к кому и ни к чему: ни друзей, ни семьи, ни возлюбленного, ни дома. Я бы даже и предположить не могла, что когда-нибудь смогу поставить галочки хотя бы по одному из пунктов. Но теперь… То, как круто все изменилось, заставив меня смотреть на вещи совсем иначе и видеть свет в конце тоннеля, породило неистовое желание беречь то, что я имею сейчас. И это уже дорогого стоило.
С Келланом мне было безумно комфортно, и я с упоением смотрела на то, как он выглядел, когда о чем-то увлеченно болтал с Диланом. Я ловила все эти тысячи деталей его образа и поведения, не значимые для других, но таких уже знакомых и родных для меня, что с каждым днем прикипала именно к ним все больше и больше. Эта довольная ухмылка, звонкий смех, живая мимика, загорающиеся огнем зеленые глаза делали его буквально образцом харизмы и, пожалуй, самым желанным собеседником среди всех в штабе.
Я ловила себя на мысли, что могу смотреть часами, как Келлан постоянно теребил свои русые волосы, как задорно катался на стуле по офису с кофе в одной руке и ноутбуком в другой, как вскакивал, озаренный очередной гениальной идеей, заливая свою бесконечную коллекцию толстовок всевозможных оттенков зеленого тем же кофе, как чертыхался из-за этого, а потом, как ни в чем не бывало, ходил в этой толстовке весь оставшийся день. Эта беззаботность, непритязательность, дружелюбие и невероятная харизма завораживали, я никогда не могла так спокойно относиться ко всему происходящему, как это делал он. Он жил легко, не создавая сложностей другим и не принимая близко к сердцу тяготы и невзгоды сам.
Мне нравился Келлан, бесполезно это отрицать, но пока было вполне достаточно наших теплых дружеских отношений. У нас впереди еще куча времени, чтобы изменить их тогда, когда мы оба этого по-настоящему захотим. Я сама еще не могла разобраться в своих чувствах: готова ли я рискнуть и перейти черту, понимая, что любые отношения – русская рулетка. Хлоя и Ник были прекрасной парой, как и Дилан и Кесседи, но итог все равно оказался плачевным. Хотя у последних двоих еще был шанс все восстановить, если бы они оба не артачились как упрямые обиженные друг на друга подростки, а наконец позволили себе самим признаться, что оба были неправы. В своем расставании тоже: этот милый кареглазый парнишка с вечно юным выражением лица и всклоченными русыми волосами был будто создан для загорелой статной кареглазой красавицы Кесседи. Они сочетались как Инь и Янь, да и понять их молодежный юмор и сленг вообще могли только они. Ну и Пол, который был по-настоящему счастлив приходу сверстников в ряды организации.