Олег Фурашов - Хирурги человеческих душ. Книга вторая. Моё время. Часть первая. Вторая оттепель

Первый секретарь Красносыльского райкома партии1 Гайда Дмитрий Анатольевич, которого подчинённые за спиной с пиететом именовали «Первым», пребывал в дурном расположении духа. И не беспричинно. Вовсе не оттого, что он просто встал с левой ноги. Ведь у его коллег из других городов и районов Среднегорской области на подведомственной территории всё было на мази, всё было схвачено, как выражались тогда в среде партийных работников, и ситуация находилась под контролем. А вот у него, у Гайды, в самом северном районе области имелся «мятежный анклав», что не давал ему ни сна, ни покоя.

И сейчас думы главы земли Красносыльской, которую в обиходе ещё кратко называли Сылкой в честь одноимённой красавицы-реки, неотступно вращались вокруг этой «болевой точки». Речь шла об исправительно-трудовом учреждении под кодовым обозначением В-52, которое ввели в район семь лет тому назад. А в английской транскрипции название знаково читалось как «Бэ-52».

Для просвещённого уха советского человека словосочетание «Бэ-пятьдесят два» звучало угрожающе, ибо так же назывался американский стратегический бомбардировщик-стервятник, которым США «утюжили» коммунистический Северный Вьетнам целое десятилетие, уничтожив миллионы невинных людей. Что касается жителей Сылки, то для них шифр «В-52» имел и второй смысл, ибо они знали, что за этим паролем таилось исправительно-трудовое учреждение, включавшее в себя семь колоний-поселений. Но если свободолюбивый вьетнамский народ, в конце концов, вывел у себя «В-52» подчистую, как вошь тифозную, то советский «тёзка» реально угрожал северянам и не думал сдаваться.

В Красносыльский район В-52 ввели потому, что местное производственное объединение «Сылкалес», в котором работали обычные вольнонаёмные граждане, стало из года в год снижать объёмы лесозаготовок. Если прежде оно поставляло более миллиона кубометров первоклассной хвойной древесины ежегодно, то на исходе едва-едва дотягивало до магической цифры. И задумка теоретиков заключалась в том, что В-52 при помощи «двойной тяги» выведет лесодобычу на рекордную орбиту. А под двойной тягой они подразумевали «местных работяг и дешёвую рабсилу зэков».

Хитроумный прожект родился в недрах главного управления по исправительным делам МВД СССР (преемник знаменитого ГУЛАГа) и областных инстанций Среднегорска. Против него пробовали возражать члены Красносыльского райкома партии и депутаты райсовета, однако на них так цыкнули сверху, что кое-кто «поджал хвост». Да и немудрено было «не наложить в штаны», ибо «непуганых воробьёв» на Сылке было явно маловато. Почему маловато, станет ясно из дальнейшего повествования. Кроме того, в Советском Союзе с некоторых пор спорить с вышестоящими инстанциями, было не принято.

«Не уподобляйтесь собаке на сене! – зычно рявкнули на заупиравшихся, было, северян на специальном закрытом совещании. – Сам не ам, и другим не дам – так что ли? Сидите на лучшей лесосырьевой базе в мире, а освоить её – зуб неймёт! Из-за вашей немощи – неполная загрузка мощностей и Красносыльского бумзавода, и самого крупного в Союзе Солегорского бумкомбината. Почему из-за ваших амбиций должны страдать бумажники? А держава недополучать столь нужную ей бумагу и лес?!»

Советская демократия во многом носила формально-бюрократический характер. Однако она предусматривала обязательное согласование важнейших решений на местном уровне. И в ту пору народные избранники Сылки дрогнули. И проголосовали за ввод В-52.

Только «локомотива лесодобычи» из Сылкаспецлеса не получилось. Во-первых, за семь лет из лесных посёлков в соседние районы уехали лучшие лесозаготовители, не ужившиеся с исправительными методами руководства учреждения. Причём, покинуло Сылку не пять и не десять лесорубов, а две с половиной тысячи человек, если считать и членов их семей. Во-вторых, лес, что рос вдоль Сылки и доставлялся путём молевого сплава