Кэнди Стайнер - Градус любви

* * *

Посвящается всем, кто любит виски и солнце,
долгие летние деньки и посиделки на крыльце,
купание в речке, и не воспринимает жизнь чересчур всерьез

Глава 1

Ноа

Что вам приходит на ум при слове «Теннесси»?

Может, первое, что возникает в мыслях – кантри-музыка. Возможно, вы даже видите яркие огни Нэшвилла, слышите, как в барах играют различные группы, а на улице их музыка сливается в прекрасную симфонию. Или думаете об Элвисе, Грейсленде[1], Долливуде[2] и других достопримечательностях. Может, чувствуете очарование «Грэнд Ол Опри»[3] или восхищаетесь Залом славы и музеем кантри, ощущаете, как история оживает на Бил-стрит[4] в Мемфисе.

Возможно, вы вспоминаете о Грейт-Смоки-Маунтинс[5], свежем воздухе и хайкинге, о величественных видах и долгих выходных в лесных коттеджах. Может, закрываете глаза и видите белоснежные пики гор, слышите трель пеночки-певуна, ощущаете свежий аромат сосны и дуба.

Вероятно, при мысли о Теннесси вам на ум приходит все это и многое другое.

А в моей голове всплывает только одно слово из двух слогов.

Виски.

Я видел янтарное жидкое золото всякий раз, как закрывал глаза. Чувствовал его дубовый финиш с каждым вдохом. Мои вкусовые рецепторы с малых лет были натасканы улавливать каждую мельчайшую ноту в бутылке, а сердце – натренировано любить виски задолго до того, как я научился любить женщину.

Виски Теннесси был моей неотъемлемой частью, он насыщал кровь. Я родился и рос в его окружении, и нет ничего удивительного в том, что к двадцати восьми годам стал членом команды, которая производила самый известный теннессийский виски в мире.

Для меня это было неизбежно. Я всегда об этом мечтал.

Во всяком случае, так я считал.

До дня, пока в город не вернулась Руби Грейс.

Я заткнул уши ярко-оранжевыми берушами, но все равно слышал за громким шумом техники, как напевает скрипучий голос Криса Степлтона[6]. Я вытер пот со лба, закрепив металлическое кольцо на очередной бочке с виски, и отправил ее на конвейер, а потом взялся за следующую. До лета оставалось всего несколько недель, и все в винокурне вспотели от привычной для Теннесси жары.

Должность сборщика бочек в винокурне «Скутер Виски» была привилегией. Наша сплоченная команда состояла из четырех человек, и работа, которую еще не умели делать станки, оплачивалась достойно. Каждая бочка изготавливалась вручную, и ежедневно я собирал не одну сотню. Наш виски был таким запоминающимся как раз благодаря бочкам, да и сам процесс тоже отличался уникальностью – вот почему марка «Скутер» была так широко известна.

Мой дед тоже начинал сборщиком бочек в четырнадцатилетнем возрасте. Он установил стандарт и усовершенствовал процесс, который остается актуальным вплоть до наших дней. Там его впервые заметил основатель компании Роберт Джей Скутер. Это стало началом их дружбы, партнерства, наследия.

Но деда и семью лишили всего. Я никогда этого не забуду, даже если навсегда покину свой город и винокурню, которая стала для моей семьи как благословением, так и проклятием.

– Эй, Ноа, – позвал меня Марти, делая срез на крышке очередной бочки. Вокруг его защитных очков в разные стороны летели искры, и Марти смотрел не на дерево, а на меня, но двигал руками уверенно и толково. – Слыхал, у тебя бурная ночка была.

Остальные напарники тихонько захихикали, заулюлюкали и засвистели, а я подавил усмешку.

– Тебе-то что до этого?

Марти пожал плечами и пригладил густую бороду. Она была кустистой и темной, с сединой на кончиках, как и длинные волосы, висящие вокруг крупного лица.

– Просто хочу посоветовать: в следующий раз душ хотя бы прими. Здесь с пяти утра разит сексом.

– Так вот чем пахнет? – спросил Пи Джей и остановился, поправив обычные очки под защитными. Он поморщился, покачал головой, а очки в толстой черной оправе приподнялись до переносицы. – А я думал, нам в столовой снова дадут рыбные палочки.

Следующая страница