Алексей В - Город Веры

# Бог лайков

3-2-1, поехали. Красный огонёк камеры iPhone мигает мне, как одинокий глаз циклопа, словно напоминая о том, что ещё один день в проведу в виртуальном мире,а не в реальном. В наушниках – фоном шум подписчиков: никнеймы, стикеры, мемы. Комната – это неоновый склеп из коробок от техники и банок энергетиков, которые я когда-то рекламировал. Я – «Максимал». Стример. Голос поколения. Пустого поколения.

– Ну че, пацаны, скучно? – кидаю в эфир и откидываюсь в кресле. – Просмотры упали. Как КПД в понедельник.

Чат оживает, как толпа на стадионе:

– Задонать нам!

– Спорь на тачку!

– Пойди в храм, Максимал!

– К Деду Ивану!

Именно так. «Максим, у тебя всё есть – деньги, бабки, хайп… А совесть? А душа? Вот бы тебе в храм сходить. Душу проветрить», – пишет в чат старый подписчик. Дед Иван. Все ржут. А я ловлю паузу.

– Ладно. Дед, хочешь спор? Лови. Ставка – моя BMW. Если я за месяц не исповедуюсь, не причащусь и не выложу селфи – тачка твоя.

Чат взрывается. Всё, как я люблю. Но внутри что-то кольнуло. Не боль – просто щель. Щель в броне.

День 3.

Я уже у дверей, камеру держу в руке:

– Сегодня всё по-честному! Исповедь, причастие, селфи! Дед, прощайся с мечтой!

Но звонит продюсер:

– Макс, появился спонсор года. Если не приедешь – он вылетит.

Я жму «стоп». Думаю: завтра. А сам понимаю – пошло что-то не так. Потому что…

День 7.

Пробка. Адская. Два часа в такси.

– Извини, не доехал. Завтра. Обещаю.

И снова – не получилось.

И снова – пустота.

День 15.

Погода как насмешка. Ливень хлещет по капюшону.

Храм рядом – но как будто за стеклом. Не пройти.

– Завтра. – говорю в стрим.

А сам думаю: неужели кто-то там меня не пускает? Да ладно, кто меня может не пустить?

День 20–25.

. Умер ноутбук. Плохо сплю. Чат шипит:

– Ты сливаешься, Максим!

– Дед тачку заберёт!

– Боишься Бога?

А я начинаю бояться. Не Бога. Себя. Эта игра как бы уже и не игра.

День 28.

Умираю. Температура под сорок.

Вижу потолок, как будто он дышит и кашляет так, что вот-вот упадёт на меня. Лежу и думаю: я сделал столько зла людям,скольких же я обманул на своих стримах?

Время вышло.

Последний шанс – это монастырь через два квартала

Еле доезжаю. Вхожу.

Служба уже началась. Пахнет ладаном.

Холодный камень. Холодная тишина. Становится немного легче.

Я как пьяный. Или как обречённый.

Я не верю в происходящее но всё равно иду.

Подхожу к раке с мощами. Не понимаю, что делать. Камера в руке. Пальцы дрожат.

– Если Ты есть… если хоть что-то из этого не фейк… помогите.Пожалуйста.Мне очень нужна ваша помощь.Я запутался!

Просто шепчу. Как слабый. Как проигравший.

И в этот момент.

Внутри вспыхивает свет. Не яркий. Не киношный. Тёплый. Как будто в груди включили лампу.

И головная боль исчезает.

И дыхание становится свободным.

И я понимаю – я не болен.

Я трогаю лоб. Нет жара.

Я встаю. Камера всё ещё пишет.

– Пацаны, вы видели это?

Чат взрывается.

– Что это было?

– Он исцелился!

А я смотрю в объектив – и вижу себя. Не стримера. Не «Максимала». А того, кто впервые понял, что он живёт.

Я выключаю стрим. Без прощания. Без «лайков».

Сижу у стен монастыря.

Подходит старик.Он улыбается так как буд-то бы знает меня с рождения

– Ты Иван?-спрашиваю я

Он кивает.

Я достаю ключи от BMW.

– Она ваша.

Он не улыбается. Просто смотрит, будто понимает больше, чем я.

А я разворачиваюсь и иду прочь. Не к машине. Не к метро.

А просто – туда, где впервые стало не пусто.

«Не я»

Меня зовут Катя, мне 35 лет. Я пою в церковном хоре, а ещё работаю преподавателем в музыкальной школе. Для детей я свет. Всегда добрая, терпеливая, отзывчивая: «Катенька, у вас такие добрые глаза», – говорят мамы учеников. «Катенька, вы наш ангел», – шепчет старенькая бабушка, протягивая мне очередную коробку конфет в знак благодарности. Но если бы они знали, что это только снаружи. Внутри всё иначе. Совсем иначе. К сожалению.

Я никогда не думала, что можно жить в таком ритме – когда утром ты читаешь «Отче наш», а вечером орёшь на младшего брата так, что у него руки дрожат. Я не просто срываюсь – я сжигаю свою душу. Говорю такие слова, от которых у самой внутри течёт адская лава сквернословия. Потом оправдываюсь: «Ну, я же не специально». Или думаю: «Это не я. Это бес во мне сидит». Точно, он, кто же ещё это может быть? Ну не я же в конце концов?!