Валерий Шамбаров - Гибель советской империи

Дата 5 марта 1953 года разделила историю Советского Союза на две части. Смерть Сталина. До нее и после нее. Две части, примерно одинаковые по продолжительности, но очень непохожие. Первая – чрезвычайно тяжелая, кровавая, голодная, полная опасностей, на надрыве сил. Вторая даже одета иначе. Вместо сапог, шинелей, военизированных френчей – респектабельные костюмы, пальто, мягкие шляпы. Благополучная, мирная, спокойная… Но первая из полного хаоса, нищеты, распада, выводила государство наверх, к могуществу и процветанию.

Все факты показывают, что Иосиф Виссарионович на закате жизни задумывал очень серьезные реформы. На внешнеполитической арене он выражал готовность примирения с Западом. В марте 1952 г. СССР выступил с очередными инициативами объединить Германию, сделав ее демилитаризованной и нейтральной. А 24 декабря 1952 г. Сталин дал интервью газете «Нью-Йорк таймс», предложив личную встречу с президентом США Эйзенхауэром, чтобы «сделать первые шаги к созданию взаимного доверия, основанного на совместных усилиях».

Но Америка на эти жесты не откликнулась. Ведь нормализация, которую имел в виду Сталин, подразумевала признание равноправных отношений, «двухполярного мира». США такой вариант не устраивал. Да и Сталина на Западе прекрасно знали. Диалог предпочитали вести не с ним. С кем-нибудь другим, кто придет после него. Хотя Иосиф Виссарионович полагал, что страны НАТО могут одуматься. Советские ученые завершали создание водородной бомбы, многократно более мощной, чем атомная. А у американцев такой еще не было. Глядишь, изменится расклад сил – и согласятся искать компромиссы.

Какие-то перемены готовились и во внутренней жизни. Осенью 1952 г. журнал «Новый мир» опубликовал серию очерков журналиста В. Овечкина «Районные будни». Их сразу стала перепечатывать «Правда», что было уникальным случаем, невозможным без санкции высшей власти. «Правду» Сталин просматривал регулярно. Если бы что-то не устраивало его, достаточно было одного слова секретарю. А в очерках на примерах одного района рассказывалось о бедственном положении колхозников, об отношениях между бездушными чиновниками и простыми тружениками. Очевидно, предстояли соответствующие решения по данному вопросу.

А главное – Сталин готовился наконец-то сделать решающий шаг от «революционной» системы ценностей, в которой жила страна. Перенести центр реальной власти из партийных в правительственные органы. Нет, он не отказывался от коммунистической идеи. Но, имея уже колоссальный опыт государственного строительства, он видел, что марксистская догматика становится помехой на этом пути, приходится как-то обходить ее. Видел и то, как партийный аппарат превращается в привилегированную элиту. Сталин наметил лишить его такого положения. Перевести партию с руководящей на вспомогательную роль, как замполита при командире. Ставит задачи и отдает распоряжения правительство. А партия содействует их исполнению.

Такой переход Иосиф Виссарионович уже внедрял исподволь, постепенно. При Ленине съезды, считавшиеся высшим органом партии (а фактически и государства) проводились каждый год. По Уставу, принятому в 1934 г., их требовалось проводить не реже, чем раз в три года. Но Сталин созвал следующий съезд лишь через 5 лет. А с мая 1941 г. Иосиф Виссарионович, оставаясь Генеральным секретарем ЦК, занял пост председателя Совета Министров. Выработка и принятие ключевых решений перешла на уровень правительства. Политбюро собиралось постоянно, но все его члены имели министерские посты или курировали по несколько министерств. Фактически оно превратилось в высший совет при главе правительства. Пленумы ЦК Сталин созывал все реже, после войны – лишь трижды. Если по какому-то важному делу требовалось постановление ЦК, голоса собирали опросом, по телефону. А съезды партии не собирались аж 13 с половиной лет!