← К описанию

Андрей Звонков - Герой прошедшего времени. Фаталист ХХ



От автора

Эта книга для взрослых, старшеклассников, ищущих профессию, студентов медицинских колледжей, институтов и широкого круга читателей – не медиков, но людей, интересующихся медициной.

Мной для издательства Бомбора написана книга с рабочим названием «Книга о крови». Написана она в жанре научно популярной литературы non-fiction.

А вот роман «Герой прошедшего времени» это третий, не утвержденный редактором вариант той самой книги, которую я предлагал написать по схеме сборника «Пока едет скорая»1.

В отвергнутом редактором варианте главному герою, врачу, приходится, вопреки своей воле, взяться за изучение крови и ее секретов.

Читатель (которому интересно понять, что такое кровь) должен был пройти вместе с главным героем этот путь, участвуя в исследованиях и процедурах, узнавать различные способы лечения с помощью крови и через кровь и в результате, не скучая, от загадки к загадке, в поисках ответов и решении проблем, читатель бы узнал многое пока неизвестное даже многим медикам.

Но… не Судьба, рукой которой стал редактор.

Потерять приготовленный материал и сюжет мне стало жаль.

Когда я сдал рукопись «книги о крови» я взялся за отложенный сюжет и, в результате появился роман про молодого человека, который искал себя в жизни и пытался бороться с Судьбой.

Что из этого получилось? Узнаете, прочитав эту книгу.

Я с Судьбой тоже борюсь, по-своему. Вот, вопреки ей, а может быть, благодаря? написал все-таки роман.

Все события и персонажи в романе вымышлены и любое совпадение с реальными людьми и учреждениями – совершенно случайно.

Я очень благодарен врачу Елене Голубевой, консультировавшей меня по обстановке в Израиле.

С уважением, Андрей Звонков.



Часть 1. Жизнь вопреки, или как Жора Гарин стал врачом.

Глава 1 Детство, кровь, любовь и смерть

История детства, юности и начала зрелости Георгия Гарина, как биография любого человека по-своему уникальна. Но, как и должно быть для любого гражданина СССР, родившегося в полной и по меркам социализма весьма не бедной семье – типична, а уникальными можно считать только некоторые эпизоды жизни и факторы, которые повлияли на формирование личности больше других: кровь, любовь, смерть, дед, родители, школа, улица.

В конце восьмидесятых годов в обществе появилось весьма точное словечко, определяющее тип сынков из семей, где не возникало никаких проблем. Ни с деньгами, ни с любовью.

Словечко это – мажор. Гарина от мажоров, характерных для семей партийной номенклатуры, отличало то, что он был нормальный советский, социалистический мажор, то есть, впитавший совершенно искренне воспитание «молодого строителя коммунизма», и также искренне верившего в реальность такого построения. Верившего в правильность указаненого вождем мирового пролетариата пути до определенного момента.

Все понятно, но вы спро́сите – при чем тут кровь?

Кровь имеет влияние на психику любого человека.

Одних ее вид пугает, других возбуждает.

Вид крови и даже упоминание ее в разговоре всегда сигнализирует – опасность и вызывают тревогу! Это инстинкт самосохранения, доставшийся нам еще от диких предков.

Кровь в жизни Георгия Александровича Гарина сыграла ключевую роль даже еще до рождения, но он это понял уже только тогда, когда уже накрепко связал с нею свою жизнь и работу.

Начнем с того, что именно проблема с кровью у матери несколько лет подряд не позволяла Жоре появиться на свет, пока медики не решили эту задачу, а Жора стал одним из немногих успешных результатов медицинского эксперимента.

В отличие от многих других детей, Жора крови не боялся, и она его не возбуждала. Конечно, она ему не нравилась, как и любая субстанция, выходящая или вытекающая из организма, но, ни паники, ни отвращения от ее вида или факта истечения при ранении, он не испытывал.

Дело в том, что осознание себя как личности, или самый ранний момент детских воспоминаний Жоры Гарина связан с визитом в поликлинику в три года, когда его мама привела на обследование для детского сада. Жору никакая неизвестность, в отличие от многих сверстников не пугала вообще. Слово страх ему было непонятно.