Андрей Буревой - Фрея. Карантин класса «Т»

22-й день 447 года космической эры

Звездная система Хло, Девятый сектор Земного Союза

Межсистемный лайнер «Канопус» компании «Юнайтед Старлайнз»

«Без двух минут тринадцать часов», – машинально отметил для себя время происшествия капитан Кодус Лит, смятенно взирая на огромный, чуть изогнутый металлографический экран, занимающий одну стену-переборку корабельной рубки целиком и захватывающий еще частично две соседние. Непрерывно транслируемое датчиками переднего обзора изображение ближнего космоса, создающее полную иллюзию того, что данное помещение находится в самом носу лайнера, и в обычные времена впечатляло, а уж сейчас тем более.

– Что там произошло? – осмелился наконец кто-то из младших навигаторов озвучить вопрос, закономерно возникший, пожалуй, у всех, кто находился в рубке.

С трудом оторвав взгляд от экрана, капитан покосился на заговорившего, но ничего не сказал. Повернул голову и вновь уставился на четко выделяющееся во тьме космоса исполинское сооружение из блестящего металла в виде толстого кольца с расходящимися от него четырьмя длинными стрелами-антеннами. Он словно узрел что-то новое во вполне обычных вратах гиперпространственного перехода. В них только что вошел идущий с опережением в четверть часа межсистемный лайнер «Драуг». Вместо того чтобы, как полагается, резко ускориться и раствориться в космосе, оставляя за собой медленно истаивающий призрачный силуэт, лайнер замер, неистово замерцал… и со вспышкой, подобной рождению сверхновой, исчез.

– Дестабилизация пространственно-временного континуума при совершении гиперперехода, вызвавшая перерождение материи в лучистую энергию, – прошептал первый навигатор «Канопуса» Тарс Ген. И шумно сглотнул.

– Как же так-то? «Драуг» же, как и мы, был забит беженцами, – потерянно обронил его подчиненный.

– Да, они тоже приняли на борт около двадцати тысяч эвакуирующихся с Фреи, – согласился с ним один из пилотов.

Некоторому оживлению обстановки в рубке помешал короткий зуммер, сигнализирующий о том, что кто-то вышел на связь с лайнером.

– Внимание, получен входящий запрос из штаба объединенной группировки войск, дислоцируемой в системе Хло, на предоставление прямого доступа к искину корабля! – прозвучал ясный голос искина «Канопуса» – Лары.

Все разом обратили взгляды на капитана, который, растерянно хмурясь, потер подбородок. Ведь всеми писаными и неписаными правилами прямо не рекомендуется проводить какие-либо манипуляции с корабельными искинами в открытом космосе. Во избежание. Но уж вояки-то об этом не могут не знать.

– Чем обосновывается запрос? Происшествием у гиперврат? – решил выяснить Кодус.

– Подтверждено, – пару мгновений спустя отозвалась Лара, сделав соответствующее уточнение.

Поколебавшись немного и бросив еще один взгляд на обзорный экран, на который кто-то из навигаторов вывел повтор произошедшей с «Драугом» трагедии, капитан «Канопуса» кивнул и скрепя сердце сказал:

– Хорошо, даем им доступ.

После этого Кодус отправил по защищенной линии связи соответствующий код подтверждения для прямого подключения к корабельному искину. То же самое сделали старший вахтенный пилот и первый навигатор, ведь защита завязана сразу на три электронных ключа.

– Что за?.. – вырвалось у Тарса, когда секундой позже у него неожиданно свернулась прямая линия связи с Ларой. Видя, как начали непонимающе переглядываться остальные, очевидно тоже столкнувшиеся с аналогичной потерей внутренней коммуникации, возмущенно вопросил: – Они что там, перезагрузить наш искин решили, что ли?

Увы, предположение первого навигатора, похоже, было ошибочным, так как в этот же момент раздался голос Лары. Согласно принятым еще в стародавние времена правилам, когда коммуникационные имплантаты не стояли у всех поголовно, она стала озвучивать все критичные изменения в жизни корабля. Только мягкий женский голос искина, как почудилось всем, был теперь каким-то другим – холодным и бездушным.