Герасим Аникин - Французский акцент

Вот она – долгожданная суббота! Трое пенсионеров: Ирина, её мама, Лидия, и тётя Муза, традиционно посещают в этот день вещевой рынок. И совсем не для того, чтобы что-то купить. Все они – бывшие педагоги. Поэтому интересен он для них, как музей времени, напоминание о, казалось бы, таком далёком, ушедшем в небытие, но ожившем прошлом.

Конечно, там есть ларьки, постоянно продающие произведённую промышленностью продукцию. Но интересуются ими в основном приехавшие из близлежащих деревень крестьяне. Им ведь надо своё продать, нужное купить. У селян можно приобрести, например, живых кур, гусей, поросят. А вот по магазинам ходить им некогда. На рынке же: пожалуйста. То же, что в магазинах, да ещё и дешевле бывает.

Другая часть рынка – совершенно отличающаяся. Туда прежде всего и направляются три пенсионерки. А там десятки пожилых людей раскладывают прямо на земле ненужные уже пожитки. И чего только у них нет?! Помпезный подсвечник на три свечи соседствует с исчезнувшим из-за потери необходимости самоваром. Чайный сервиз с вычурными чашками из тонкого белого фарфора смотрится странно рядом с почти новыми и «не ношенными», со слов продающего, лакированными ботинками. Инструменты всех видов и назначения выглядят полями, на которых сложно найти необходимое для покупателя. Есть даже книги, описывающие доблестный труд бывших героев в борьбе за построение справедливого общества. Имеется также одежда, чаще развешенная на стенках ларьков.

Сложно даже представить чувства троих пенсионерок при последовательном осмотре всего этого «богатства». Подойдут к чему-нибудь. Обсудят сначала между собой. Потом поговорят с продавцом, порадовав его тем, что хоть кому-то, возможно, необходимо принесённое им на рынок. Узнают цену, иногда для вида поторгуются, но, в конечном итоге, отойдут. И так в течении более двух часов.

И вот однажды привлёк внимание Ирины, повешенное на боковой стене ларька красивое старинное платье. Было оно богато украшено цветными вышивками, а сами цветы – расцвечены даже золотыми нитями. Рядом с необычным платьем стоял тоже отличающийся от окружающих высокий элегантно одетый мужчина.

– Интересуетесь? – спросил он у остановившейся троицы.

– Откуда принесли такое богатство? –взяла Ирина на себя роль покупателя.

– Ты что не видишь, что оно старинное, – с показным недовольством вмешалась её мама.

– Супруга моя умерла, – отвечал, продавец, с интересом глядя в основном на давшую нелестную характеристику Лидию – оставила много различных вещей. Я сперва ничего не трогал. Однако, приходит и мне время вслед за ней отправиться. Стал перебирать вещи, и вот нашёл это платье. Куда девать, не знаю. На тряпки пол мыть, рука не поднялась.

– Вы что! – возмутилась тётя Муза, – такую красоту на тряпки – это же варварство.

– Я тоже так подумал, вот и принёс на рынок. Может, вы купите. А то никто даже не подходит. Видят, что оно действительно старое, да, наверно, дорогое. А мне ведь денег не надо. Их с собой не возьмёшь. Берите бесплатно.

– Почему бесплатно? – вмешалась Ирина, – мы можем и заплатить. Только скажите, кем была ваша супруга, раз она носила такое платье?

– Работала она обыкновенной медицинской сестрой в больнице. И платье это никогда не носила. Я ведь знаю, что не совсем этично носить вещи после умершей. Так вот: платье это – родовая реликвия, переходящая по наследству.

– Чьё же оно? – продолжила расспрос Ирина.

– Вы же знаете, что в наше время не очень хотелось иметь неприятности из-за открывшейся родословной.

– Помним ещё, – репликой поддержала Лидия.

– Вот поэтому и молчали мы с супругой об этом. Могу только сказать, что она получила платье от своей мамы, которая тоже стала наследницей своих предков с французскими корнями.

– А как звали вашу жену? – спросила, любопытствуя, тётя Муза.

– Видите ли, во время войны её родители погибли. Как её зовут – она из-за малолетства не знала. И имя ей дали в детском доме: Анна.