Тим Леббон - Firefly. Поколения

Tim Lebbon

FIREFLY

GENERATIONS

* * *

ПОСВЯЩАЕТСЯ НЬЮТ

Сайлас

Даже когда он спит, его сознание более ясное, чем у многих. Его тело усмирили, но его незаурядный разум никогда не окажется в чьей-то власти. Он застыл в анабиозе между одним мигом и следующим, но его сознание по-прежнему бродит за пределами тюрьмы. Он строит планы, он составляет схемы и с каждой секундой становится еще на шаг ближе к свободе. Он сам все так устроил. После поимки он, зная, что его поместят в анабиоз, сделал так, чтобы его нашли.

И освободили.

Карта, на которой отмечено его местоположение, уже далеко, но Сайласу сложно вспомнить, как давно он ее отправил. Иногда мгновения кажутся ему секундами, а иногда – годами. Его это слегка раздражает, ведь у него еще столько дел.

Освободившись, он сделает себя лучше. Он обрушит свою ярость на тех, кто стремился вскрыть его череп и расшевелить его разум. Сайлас был их первым объектом, их подопытной крысой, и он уверен, что, кроме него, были и другие. Возможно, они оказались более совершенными, но он в этом сомневается. Он уникален, и хотя изменения пошли ему на пользу, он все равно хочет отомстить за то, что с ним сделали.

Только такой же, как он – один из тех, кто появился позже, – сможет разобраться в карте и привести сюда других. Тогда он проснется.

Сайлас – тощий, голодный паук в центре паутины – ждет, когда закончатся темнота и неподвижность. Выйдя на свободу, он сокрушит все и вся.

Пролог

Прижимая к сердцу залог своего прекрасного будущего, рядовой Хен Чой смотрел в иллюминатор. «Миротворец», эсминец Альянса, доживал свои последние минуты. Выли сирены. Сообщения об опасности звучали в коридорах, кают-компаниях и даже в спасательных капсулах, воспользоваться которыми не было времени. Повсюду сновал обслуживающий персонал; большинство не забыло, что нужно делать в аварийных ситуациях, и действовало по инструкции, но Хен Чой заметил, что несколько человек спрятались под койками в казарме напротив.

Хен рассмеялся. Правила действий при аварийной посадке не спасут их от взрыва, разгерметизации, ледяного космоса, пожара, падающих обломков и сотни других факторов, которые совсем скоро станут причиной их смерти. «Просунь голову между колен и поцелуй себя в задницу на прощание», – подумал он, но черный юмор ему не помог. Веселье сменилось печалью, когда он прижал ладонь к груди.

Она лежала там, во внутреннем кармане куртки, – сложенная и запечатанная с помощью вакуума в герметичном пакете. Он знал, что она бесценна, и боялся, что теперь, когда он так близок к смерти, знания, скрытые в ней, будут утеряны, а ее потенциал так и не удастся реализовать.

Корабль террористов поворачивался в их сторону. Из отверстий в его корпусе вылетал воздух и пляшущие языки пламени. Несколько артиллеристов, настроенных оптимистично, вели по нему огонь, но остановить эту неумолимую, жуткую громадину не могли. Хен невольно почувствовал уважение к храброму пилоту корабля террористов, который шел на таран, совершая последний в своей жизни акт неповиновения.

Хен закрыл глаза и снова открыл их только тогда, когда по внутренней связи объявили, что столкновение произойдет через десять секунд. Он хотел увидеть свои последние мгновения.

После столкновения он врезался в иллюминатор, упал на пол, а затем начал отскакивать от одной стены к другой. «Миротворец» вздрогнул; на корпусе появились трещины, а затем корабль развалился на части. Хен выдохнул весь воздух из легких, однако разгерметизация, которой он боялся, не наступила. Его органы чувств пришли в смятение. Он слышал звуки взрывов, хруст, визг рвущегося металла и вопли умирающих. Он почувствовал зловоние: это разрушилась установка по переработке отходов. Рядом что-то взорвалось, и несколько членов экипажа врезались в Хена. Их тела защитили его от взрыва, но он почувствовал, как на его лицо и руки брызнула кровь.

Следующая страница