Анна Леонова - Fide Sanctus 2
ГЛАВА 21.
Abinitio1
13 февраля, суббота
– Что такое любовь? – спросила круглолицая девчушка лет десяти, подняв на него хитрый взгляд и смешно сморщив нос. – Вы знаете?
В её глазах плясали бесенята, а пальцы сжимали белые ленты, которые заканчивались под потолком малиновыми шарами.
За окнами Университета медленно падал февральский снег.
– Что? – переспросил Святослав, вынырнув из мыслей.
Плечи выли от чужих прикосновений; возле гардероба по традиции толклась толпа.
– Что такое любовь? – терпеливо повторила приглашённая школьница, похлопав по стенду, уже украшенному определениями предыдущих ораторов.
Студентка-организатор, что маячила за её спиной, выразительно подмигнула ему.
«Давай, дядя, порадуй ребёнка, ответь».
– Что такое любовь? – задумчиво повторил парень, сбрасывая с волос снег.
На голове вырос целый сугроб, пока он бежал с дальней парковки.
– Мы, честно говоря, с пространными определениями пока не готовы, – пробормотал сонный Судья; смущённо схватив с кресла платье Интуиции, он поспешно запихнул его в шкаф. – Мы само слово еле отыскали, вспомни.
– Ну, ребёнка-то надо порадовать. Мы у девчонок спросим, – заверил Хозяина Адвокат, выряженный в мятую футболку. – Да, прокурорская душа?
Прокурор поднял отсутствующий взгляд, кивнул и вернулся к домино, в которое его час назад ловко втянул Внутренний Ребёнок.
– Словами пока не можем, – развёл руками Судья, пытаясь пригладить зацелованные Интуицией волосы. – Ощущениями можем. Запахами. Цветами.
Свят отвернулся от школьницы, пряча глупую улыбку. Именно такую улыбку теперь вызывала каждая мысль о нынешнем статусе Веры в его жизни. Эта мысль последней покидала засыпающий мозг и первой атаковала его со звоном будильника.
– Мне нужно подумать, – мягко сообщил он девчушке. – Я не могу чётко описать.
Могу нотами. Словами не могу.
Знаю, кто может словами.
Но она только что хлопнула дверцей машины и рванула в соседний корпус.
Школьница фыркнула и разочарованно отодвинула малиновые шары от недотёпы, который не желал принимать участие в оформлении праздничного стенда.
Обогнув стойку с сердечками, Свят устремился в глубь здания, всё ещё улыбаясь.
… – Не зря же сказано, что вначале было слово, – назидательно вещала Вера утром, закинув ноги на табуретку. – Если у тебя есть карандаш, ты можешь очертить границы своей реальности. А если у тебя есть слова, ты можешь эту реальность наполнить. Можно найти слово для звука, запаха, цвета. Каждого ощущения и образа. Нужно только уметь искать.
Договорив, она невозмутимо отобрала у него последний листик мяты и добавила:
– Ты меня слушал?
В её взгляде было столько нежного азарта… столько тёплого лукавства… столько деловитого подозрения, что он едва сумел сдержать беспечный смех.
Я не буду спорить, малыш. Говори. Говори, что хочешь.
«Для описания всего можно найти слово».
Наверное. Всего – кроме тебя.
Почему вдруг так ускорились дни, припорошенные февральским снегом и обведённые линиями её рисунков? Почему такими стремительными они стали, и почему их скорость впервые вызывала такую досаду?
До чего сильно нам хочется проматывать вперёд бессмысленную жизнь, и до чего мы рвёмся замедлить ту, что наконец наполнилась смыслом.
Толкнув тяжёлую дверь библиотеки, Свят быстрыми шагами приблизился к стойке и приветливо кивнул сотруднице.
– Святослав Романыч! – повернулась к нему грозная с виду дама, спустив очки на кончик носа. – Основы деятельности нотариата? Семейное? Налоговое?
– Сборник стихов Роберта Рождественского, – уверенно заявил парень.
– Рождественский? – изумлённо обернувшись на коллег, потёр ладони Адвокат.
На его коленях подпрыгивал хихикающий Внутренний Ребёнок.
– Замечательно! – воскликнул Судья. – Последний раз в школе читали!
– Помните, как мы плакали, читая некоторые его стихи? – задумчиво произнёс Адвокат, с нежностью глядя на Верность Себе, что поливала цветы в Зале Суда.
– Не было такого! – громогласно объявил Прокурор. – Ещё чего!