Евгений Хохряков - Фея тёмных углов

В маленьком царстве, в небольшом государстве, что расположилось на улице Весенней в доме номер двенадцать, квартира тоже двенадцать, жил да был маленький царь. Звали его Паша Снегирёв.

Когда Паша научился читать, считать и умножать, он переделал адрес своего царства, умножив двенадцать на двенадцать. Теперь он говорил всем, что живёт в доме сто сорок четыре, улица Весенняя.

Просто, мальчику очень нравилась цифра сто сорок четыре. Единица походила на копьё рыцаря. Перевёрнутый ножками вверх стул казался рыцарским конём, а стул, на который усаживался Паша, был седлом. Вот на таком коне Паша мог скакать долго-долго, размахивая воображаемым копьём и подбадривая себя весёлой считалкой:

Трынцы, брынцы, бубенцы,

Раззвонились удальцы.

Диги диги диги дон

Мы с победою идём!

В этой же комнате, где скакал юный рыцарь Паша, проживал обычный Шестиногий Восьмикрыл. Это был тряпичный зелёный дракоша из Детского мира. Неизвестно по чьей прихоти или недосмотру, но у этого маленького дракона оказалось шесть ног и куча крыльев. Бракованный он был, что ли? Чудо-юдо неизвестное сидело на полке магазина одно и до того грустное, что Паша не раздумывая схватил его в охапку и заставил сопротивляющегося папу купить ему друга. Ведь папы они такие папы, что не сразу понимают разницу между просто красивым другом и самым лучшим другом ребёнка.

Дракоша поселился в комнате у Паши, в которой скоро появилась и комнатушка для зелёного дракона. Она была заботливо сделана из картонной коробки от Пашиных кроссовок.

Комнатка у Восьмикрыла была уютной, но маленькой. В ней мог поместиться только сам неведомый зверёк, его сабля и чехол для крыльев. Всё-таки, восемь крыльев это вам не два крыла. Да ещё была маленькая полочка для башмаков: ровно шесть. Чудо-юдо непонятное снимал их на ночь, потому что спать обутым считал некультурным. Надо отметить, что обувь была вся на удивление разная: тут и валенки, и кроссовки, и сандалии, и обычные ботинки. Иногда Восьмикрыл второпях путал обувку, и мог надеть на левую третью ногу сандалию, а на правую третью ногу – валенок. И так пойти гулять.

Звали Шестиногого Восьмикрыла…

Хотя, никак его не звали. Он сам приходил, когда возникала необходимость.

Тогда в комнате оживал не только плюшевый Шестиногий Восьмикрыл. Появлялась масса других, очень интересных и забавных персонажей.

Например, Сторожевой Кролик.

Он был сначала крольчихой. Даже с именем – Лариса. Её под Новый Год купила несколько лет назад мама. Но Паша тогда ещё не умел как следует выговаривать букву Р, и поэтому она у него была Лалиса. В конце концов, пришлось с крольчихи снять платье, надеть шорты, вручить в лапки остро отточенный карандаш, заменяющий копьё. Так крольчиха стала Сторожевым Кроликом и просто Рыцарем. Он занял своё место на тумбочке у кровати. К этому времени Паша уже выговаривал все буквы. Более того, он учился в первом классе, и картавить было как-то неприлично.

Вторым настоящим другом был Боевой Конь. Его когда-то давно потеряли на лестнице уезжавшие в другой дом соседи. А Паша нашёл его. Мама велела выкинуть эту старую облезлую шахматную фигуру. Но сын вцепился в неё и защитил игрушку. Как можно было выбрасывать такого великолепного коня? С резной гривой, с гордой вскинутой мордой. Так в рядах друзей появился Боевой Конь.

Иногда, когда Паша уже ложился спать, к нему со стены спускался сам матрос Пётр Кошка! Паша прочитал о нём в папином толстом журнале. Как матрос воевал в Севастополе много лет назад. Каким смелым героем был. В статье была большая картина, на которой матрос берёт в плен солдат противника. Паша аккуратно вырезал портрет, и приклеил его на стену. Папа, конечно, сильно ругался, что «ты испортил новые обои, вот как хочешь теперь, так и отклеивай своего матроса», но мама махнула рукой, и Пётр Кошка остался жить в комнате.

Перед сном Паша часто с ним разговаривал, представлял, как вместе с матросом героически бросает бомбы и другие пули во французов, как ему дают медаль за храбрость.