Иван Яковлев - Это лето

© Иван Яковлев, 2018

– Лапиков! – крикнул мне мастер.

Я обернулся, оставив свой шлифовальный станок без дела.

– Иди, тебя начальник участка вызывает. – сказал он.

– А что случилось? – спросил я, потянув за рубильник, и вырубив ток.

– Не знаю, сказал что бы ты срочно зашёл.

Мастер был обыкновенный и заурядный рабочий человек, которому уже за сорок. Время брало своё, он уже не гнался за красным столом, наверху в канцелярии завода. Задница его уже начинала виснуть, а спина вылазила кверху. Нормальная реакция, на тех кто вкалывает.

Начальник участка был у себя:

– Вызывали? – спросил я, зайдя в кабинет.

– А Лапиков, да давай заходи. – он открыл папку и достал несколько чистых листов. И положил передо мной ручку.

– Увольняете? – спросил я, чувствуя как у меня немеет под языком.

– Ты сколько уже лет, здесь работаешь? – спросил он.

– Семь лет будет. – ответил я, нервничая и комкая в руках сигареты.

– Не мало знаешь, не мало. Да ты садись, чего вспотел то?

Он открыл второе окно у себя в кабинете. Август удался самым жарким, за всё лето. Цеха били и работали, время шло, и скоро близился обед.

– Семь лет, человек трудиться на нашем заводе, семь лет.

А мы ему не разу не давали путёвки на море. Это как понимать то?

Если бы я мог ожидать другой расклад событий, я бы и не переживал, однако увольнение с путёвкой на море, мало чем конкурировали в моей тревоге. Начальник ткнул вентилятор на столе.

– Во общем даём мы тебе путёвку, на две недели. Отдохнёшь, наберешься сил, всё равно в отпуск уходишь. Будет что вспомнить, найдёшь себе там самочку и будешь с ней кружиться. Гляди ещё и женишься.

Он засмеялся и подал мне оригинальные листы формуляра.

– С 1 сентября по 12, а там приедешь как кот. Чего вспотел то? Чего глазами захлопал? Пора взрослеть, и жениться, а то так и будешь ходить лопухом.

Я был не согласен.

– У меня свои дела в отпуске, – начал отговариваться я. – Да и не с кем мне ехать, а один я не хочу. Идите вы куда подальше со своим морем.

Я кинулся к дверям, и вышел наружу, словно из кипятка бросился в лёд, и ошпаренный до конца дня не мог прийти в себя.

– Что он тебя вызывал? – спросил мастер в душевой.

– Да, так, на море дают путёвку. – я уже почти уходил, почти неизвестный, с секретом в голове и полотенцем в руках.

– Куда, куда? На море? А ты что? – мастер подошёл голый ко мне, потряхивая своим инструментом и вытирая спину.

– Мне некогда, да и желания нет, – ответил я.

– Ничего себе, желания нет. Тут уже пять лет получить не могу, а он желания нет. А может силёнок нет, ехать то?

Один засмеялся, а остальные подхватили, дрыгая своими набитыми животами и концами.

– Да пошли вы, – крикнул я и ушёл в раздевалку.

Мысль о курорте в сентябре, не давала ни грамма покоя, ни ночью ни днём. Мама заметила в моих глазах не ладное:

– Что, опять влюбился? – спросила она, улыбаясь и напоминая, последние события моего романа.

Наивность, с которой я тогда приходил к ней и уходил от неё, была белая и бесполезная как старое, замёрзшее дерьмо. Выкачав из неё несколько поцелуев, за три дня, больше ничего не произошло. Я был не правильно организован с ними. Слишком добр и слишком ласков. Добрым и ласковым судьба дрочить, там за тёмным углом, и я это знал.

Вечером того не броского дня, в мою серую обыденность, ворвался телефонный звонок, словно молния разрезав на пополам трубку и разбив мой стакан холодной воды.

– Алло, – ответил я.

– Привет, – донеслось оттуда. – Есть дело, через пять минут будь готов. Потный стакан смотрел на меня с неизвестностью и жалостью, я смотрел на телефон с омерзением и страхом. Через пять минут я стоял на улице, и подъехала чёрная «десятка». Блестевшая своей простотой до воли абсурда, с грязными дисками на колёсах и вмятиной на левом боку. За рулём этой красотки с разбитыми крыльями, сидел человек чья похоть, подобно муравейнику, постоянно бурлит и не успокаивается. Это был один из моих знакомых, от которого я всегда старался спрятаться, ведь кроме счастья мы с ним находили лишь беды. В машине стоял рвотный аромат кофейной «ёлки» и его одеколона с ландышами. Кривой спустил колёса с ручника и мы тронулись. Мне он вообще то не очень нравился, но счастья попытать выходил с ним всегда. Обычно оно нам не светило.