Алексбат - Ерунда какая-то
Чтобы что-то понять, надо что-то пережить.
(летающий мем)
Случилось так, что веранда нашей дачи оказалась гостеприимной, и на ней субботними вечерами стали собираться некоторые соседи по дачному поселку и друзья, временами наезжающие из города. Чтобы наши посиделки не превращались в обычную пьянку, кто-то предложил рассказывать истории из собственной жизни, по возможности без вранья и сидения в смартфоне. Некоторые оказались интересными.
Зацепила одна история, вернее две, рассказанные одним соседом. Схожее их окончание, хотя происходило это в разное время и в разных местах, подтвердило наблюдение, что какая-нибудь невзрачная мелочь может «роковым образом» повлиять на жизнь человека. Может быть наш рассказчик говорил не только о себе, а где-то что-то подслушал? Да какая, собственно, разница, с кем это происходило и где.
***
Степан Алексеевич Городецкий был старшим научным сотрудником со степенью и работал на одной из кафедр одного из уважаемых, старейших ВУЗов Советского Союза. Занимался он в основном научной работой и помимо нее читал еще курс. Одним словом, был уважаемым уже, хотя и молодым еще, человеком.
Как-то в понедельник, в половине девятого, в прескверном состоянии духа Степан Алексеевич отворил дверь своей лаборатории. Вчера он крупно повздорил со своей женой, в результате чего, расстроенным, ушел сегодня из дома даже не попрощавшись. Сегодня он улетал в командировку в Ростов-на-Дону. Командировка эта, на взгляд Городецкого, была бесполезной и некстати – близилась к завершению подготовка эксперимента, от которого он многого ждал, а командировка съедала время, но отказаться было нельзя, так как завод хотел увидеть текущие отчеты по теме, чтобы послать в главк свой.
За пять минут до девяти пришел его ближайший помощник Генрих Илинич.
– Привет!..– сказал он удивленно, обнаружив начальника на рабочем месте. -Что случилось, Степан? Ты не едешь в Ростов?
Городецкому не хотелось распространяться о своей домашней жизни, он пробурчал что-то и перевел разговор на завершение подготовки эксперимента.
– Мы же в пятницу с тобой все проговорили. Зачем повторяться? – опять удивился Генрих и с видимой неохотой, достав необходимые бумаги, уселся рядом с Городецким.
Вошли двое молодых специалистов, работающих у них с прошлой осени. Генрих взглянул на часы и показал им кулак – было 12 минут опоздания.
Через пять минут разговора с Генрихом Степан Алексеевич понял всю его никчемность. На Генриха можно положиться: за три дня его отсутствия Генрих сделает все, что нужно.
– Ну ладно, все ясно, – сказал Степан Алексеевич.
– И я о том же, – ответил Генрих, убирая бумаги.– Что все-таки случилось?
– Да ерунда, домашние неурядицы.
Генрих усмехнулся, похлопал Городецкого по плечу и сказал:
– Ничего, слетаешь в Ростов, проветришься. Там, наверное, еще тепло, октябрь…
Договорить он не успел – вошла Люда Терещенко, их лаборантка. Она не ожидала увидеть начальника на работе и несколько растерялась, но затем быстро взяла себя в руки и объяснила свое опоздание (сорок пять минут) тем, что разговаривала в коридоре с подружкой.
Степан Алексеевич знал порядки своего института, а вернее сказать беспорядки, на которые никто и внимания не обращал, но у него было плохое настроение, и он выговорил Людочке за опоздание. Та покрылась пятнами и с остервенением стала сортировать электросхемы.
От всего этого Городецкому стало совсем скверно. До вылета оставалось какое-то время и, чтобы хоть как-то отвлечься, он пошел в соседнюю лабораторию. Но те, кто ему был нужен, куда-то вышли или еще не пришли – точно никто не знал. Степан Алексеевич подошел к Игорю Ащеулову. У того был «творческий кризис» – не ладилась схема, им разработанная, – и он читал «Новый мир».
– Может сгоняем партейку, – предложил ему Степан Алексеевич.
Игорь поднял на него глаза от журнала.
– Вы же вроде в командировке?
– Поэтому и предлагаю партию сыграть.