Александр Вавилов - Эльвира

– Десять лет коту под хвост!

– Это грустно, если не сказать больше!

– А я ей говорю: «Лена, я не кошелёк и не банкомат!»

– Это отвратительно, брат!

– Хватит воспринимать меня как печатающий денежные знаки станок. Раз за разом, раз за разом! Ни жизни, ни любви, ни удовольствий! Вот скажи мне, имею я право на хобби, реализацию, элементарный отдых, в конце концов?

– Имеешь полное право.

– Ну что я, разве не человек?

Парни возрастом догнавшие Христа стояли перед клубом в очереди, выплёскивая скопившуюся на душе гендерную несправедливость. Один обнял второго за шею и пытался разглядеть в пьяных глазах нового знакомого сочувствие и понимание.

– Мальчики, пропустите красивых девочек, нам холодно.

Между ними нагло протиснулись три полненькие веселушки, в коротких накрахмаленных сарафанчиках, размалёванные корейской косметикой и надушенные арабской парфюмерией.

– Вот так всегда!

– И ничего с этим не поделаешь!

– Тимур, – наконец, представился тот, кто негодовал.

– Аркадий, – пожал руку разделяющий негодование.

Когда они оказались перед заветной цепочкой у входа, мускулистая охрана смерила парней суровым взглядом. Девушка, стоящая рядом и оценивающая платежеспособность гостей, а также их склонность к скандалам и дебоширству, чуть заметно кивнула церберам с металлодетекторами, и они, снисходительно улыбнувшись, пустили мужчин внутрь. Туда, где, судя по грохоту и вибрациям, гулял раскалённый ад в полном составе, с пьяными бесами и порочными ведьмами, а руководил оркестром сам сатана, стоящий за вертушками на сцене.

Тимур с Аркадием поднесли банковские карты к терминалу, получили браслеты кислотного цвета на руки и, миновав запутанные коридоры двухэтажного заведения, оказались в самой гуще танцующего шабаша. Вокруг всё сверкало и пульсировало под оглушительные басы электронных рифов заряженного диджея. Потолкавшись у бара среди голодных до денег и любви гиен, Тимур заказал две стопки текилы для себя и друга, и пока бармен колдовал над выпивкой, обратился к блондинке, ритмично дёргающей попкой и шмыгающей острым носиком в перерывах между посасыванием трубочки шипучего мятного коктейля.

– Прокатимся до созвездия Рака на большой двухместной ракете?

– Я с женатыми не катаюсь: проблемы начинаются, когда пояс астероидов пересекаешь, – и она взяла его за обручальное кольцо.

– У меня сегодня пропуск, – Тимур поднял руку с браслетом, – выдаётся временно на одну ночь для полётов за пределы пластмассового мира. Посмотрим на Млечный путь?

– Ты знаешь дорогу?

– Даже две.

Девушка не без интереса обхватила цветную трубочку «Мохито» губами, недавно пережившими процедуру контурной пластики, всосала прохладную жидкость и уже по-дружески наклонилась к уху Тимура, как бы желая, чтобы он точно услышал её послание:

– Я подумаю, космонавт.

После она растворилась в разношёрстной куче ночных прожигателей жизни, извивающихся в такт громыхающей музыке словно дождевые черви, ужаленные током. Мужчины поднялись наверх и каким-то чудом Тимуру удалось заполучить место за освободившимся столиком. Вскоре его отполированная блестящая поверхность уже ломилась от фруктовых и мясных нарезок, в графине обманчиво покоились 300 грамм мексиканской текилы, а бойкий мальчонка с причёской под полубокс шебуршил щипцами красные угли кальяна, сделанного на молоке и апельсиновой чаше.

– Как это ты всё ловко организовал? – удивлялся Аркадий, – ещё и тёлку успел подцепить за баром.

– Аркаша, я старый тусовщик, – хвастался Тимур, – я плясал в этом клубе, когда он ещё назывался «Ретушь», и на браслетах красовалась надпись: «Подрехтуй настроение». Мы знали каждую мелочь неписанных правил ночной жизни.

– Что за неписанные правила?

– Общайся с персоналом, войди в доверие, больше улыбок и позитива. Действуй быстро, здесь у тебя нет времени как в семейном корабле, отправившемся через бушующий океан на поиски Индии. Общайся с тёлками словно бы вы сидели в байдарках и пересекали каменные выступы опасной горной речушки.