Светлана Ново - Единственная для пришельца

Я снова бегу за этим оранжевым светом. Но в сегодняшнем сне, на мне одна только любимая, короткая, безразмерная сорочка с фиолетовыми ирисами по подолу. По этому, зацепившись кожей за кусты красных роз, я резко останавливаюсь. Почему во сне я реально испытываю боль?

Смотрю в след удаляющейся оранжевой трапеции и понимаю, что боль от пореза, о шипы маминых роз, просто ничто, по сравнению с душевными муками. Почему меня притягивает эта НЛОшная "тарелка"? Даже во сне! Даже через столько лет! И, самое главное, почему я снова и снова, вот уже в который месяц вижу этот сон? Воспоминание из детства, которое преследует меня во взрослой жизни. Кстати, куда больше наполненной реальными проблемами и переживаниями, чем эта история двадцатилетней давности, которая с годами вообще поставила свою реальность под сомнения.

Но этот случай был реально…

Мне было шестнадцать лет. Тогда ещё я жила с младшей сестрой и родителями в Алтайском крае, в глухом при глухом селе Солонешное, затерянное глубоко в горах и лесах Новосибирской области. У нас был панельный, двухэтажный дом и мама сажала вокруг него темно-красные розы. Летом они разрастались так сильно, что перекрывали мощеные дорожки до бани и до входной калитки. Я часто ходила погруженная в свои многочисленные мысли, на "автопилоте" так сказать, и вечно собирала ногами все камни, колючки и, в том числе, мамины розы. В моём сне эти розы затопили горы и были везде. Наверное потому тому, что в юности я их боялась…

Когда к нам с Алисой приходили подруги мы все вместе сидели на втором этаже. Болтали, слушали Руки вверх, листали журналы Маруся, вырезали аппликации в дневнички и все такие девчачьи мелочи… Это было чудесное время. Я вспоминаю его с теплотой. Тогда мне всё казалось другим. Простым и понятным. Более, поверхностным что-ли.

Мой отец, Владимир Иванович Баринов, инженер-строитель, с двумя высшими образованиями, перерос своё быдлячее деревенское окружение в умственном, моральном и духовном смыслах. Но не мог покинуть это место, не расставшись с нами, двумя его любимыми дочерьми и совершенно эгоистичной женщиной, которую я зову своей матерью. Катерина Васильевна не хотела уезжать из родного села, в котором она родилась, не могла оставить родных и подруг, даже ради карьеры мужа, даже с переездом в интенсивно развивающийся приморский город Сочи, где моему отцу предложили должность инженера проектировщика в крупной заграничной фирме. Как она могла упустить такой шанс? Что руководило её решениями – спросите вы. Истинную причину я узнаю позже.

В то время, мама получила место директора в нашей сельской школе, и свою карьеру, к сожалению, ставила превыше карьеры мужа, и перспективы не только для развития, но и в целом, превыше будущего своих дочерей.

Отец не смог оставить нас, навечно отсутствующую мать, а оставил свои мечты и наши надежды на достойное будущее… Мне тогда было около шестнадцати лет и отец был для меня всем. Особенно хорошо мы проводили время за его рассказами, где моменты его жизни, научная фантастика и мои фантазии превращались в восхитительный узор моего мировоззрения и мировоззрения моей сестры.

Папа любил рассказывать про космос, с его бесконечными загадками и необъятными тайнами. Звезды карлики, чёрные дыры, другие галактики, в которых обитают внеземные неопознанные существа, которые передвигаются с галактики на галактику, на своих "летающих тарелках". Хотя по рассказам отца, когда он впервые столкнулся с этими неопознанными летающими объектами, они предстали перед ним в горящих сферах.

Дело было зимней ночью, он шёл от друзей, и уже подходил к дому, как заметил три ярких шара, парящих над "Хребтом дракона". Так называется небольшая гора, огибающая село и уходящая витой лентой далеко на юг.

Шары имели разные размеры и разные цвета. Синий, красный и оранжевый, они словно пылали в чёрной, беззвездной ночи, манили таинственными импульсами. Отец захотел рассмотреть эти шары поближе и пошёл к ним, ускоряясь на ходу. Проторенная дорога кончилась и он пробирался сквозь снежные метровые сугробы. Спустя какое-то время, шаров стало семь. К его трём шарам добавилось ещё четыре бело серебристых маленьких шара, одинакового диаметра. Они словно кружили от одного разноцветного шарика к другому. Сколько бы отец не шёл, он не мог к ним приблизиться и очнулся лишь через час, по пояс в реке.