Михаил Рожков - Дьявол снова в деле

В каждом человеке плохого и хорошего примерно поровну.

Вопрос лишь в том, что из этого он прячет глубоко в себе,

а что выставляет напоказ.

Василий Тарасов сидел на лавочке и с тоской смотрел на свои грязные ноги, обутые в дешёвые сланцы. На улице было жарко. Солнечные лучи нещадно атаковали слишком рано начавшую лысеть голову мужчины. Впрочем, волос пока было ещё в достатке, и в общей массе залысины не так бросались в глаза. Но это пока. Начавшийся два года назад процесс имел нехорошую тенденцию. Да и генетика тоже брала своё веское слово. Отец Василия сам к тридцати годам лишился практически всей растительности на голове и перешёл в разряд людей, не нуждающихся в пользовании шампунем. Но, об этом факте сам Василий знал только со слов своей матери, так как отца он никогда не видел. Того, ещё когда Василий был обычным зародышем, посадили в тюрьму. Далее его следы, как и его интерес к ребёнку, терялись. Говорят, что лет пятнадцать назад его выпустили, и находились даже люди, которые видели его в городе. Те же самые люди говорили, что он потом снова сел. Дескать, не приняла его вольная жизнь обратно, и тот решил делать карьеру на тюремном поприще.

Самого Василия личность отца, как и, впрочем, он сам, не интересовали. Почти всё детство он был посвящен самому себе, поэтому сыновьи тельца в крови его организм не выработал. Не интересовало всё вышеперечисленное и мать Василия. Та, после посадки возлюбленного, достаточно быстро нашла утешение в большой веренице кавалеров.

Да, Галина в молодости была недурна собой и не особо задумывалась над многими этическими моментами, ведя праздную и разгульную жизнь. Но время шло быстро, красота увядала, кожа теряла эластичность, а организм, отравленный в своё время тоннами спиртного, пришёл в негодность. Так что к моменту данного повествования женщина выглядела плохо и гораздо старше своих лет. Многочисленные поклонники, окружавшие её когда-то, потихоньку все растворились, и осталась Галина одна, так как никто из них в своё время так и не удосужился сделать ей предложение руки и сердца.

Впрочем, у неё был сын, который сейчас и сидел на лавке. Но взаимоотношения у них были не очень. Василий её не любил, так как в нем никто не смог взрастить это чувство в детстве. Можно даже сказать, что мужчина её снисходительно терпел. И если бы не её пенсия и общая крыша над головой, возможно бы, и вовсе отрекся.

Сама Галина его любила, но довольно-таки странной любовью. Так любят порой старые вещи, к которым привык. С одной стороны, их ценишь, а с другой стороны, они тебе и на фиг не нужны. Но и выкинуть жалко.

А летний день был жарким. На улице не было даже намёка на хоть какой-нибудь квёлый ветерок или случайно забредшую на небо тучку. Василий вытер ладонью потный лоб и тяжко вздохнул. Хотелось пива. Холодного. Хотелось настолько, что мужчина даже явственно представлял его вкус на губах и то, как оно медленно обжигающим льдом спускается по пищеводу в желудок.

Но денег на пиво не было. В кармане потёртых шорт у Василия имелось лишь несколько монет, на которые даже и бутылку воды не купишь. Такое финансовое положение было свойственно мужчине. К своим двадцати шести годам он не имел ни образования, ни семьи, ни постоянной работы. В основном Тарасов сидел на шее матери и изредка перебивался случайными заработками.

В мечтах о пиве Василий накопил во рту изрядное количество слюны, и тут же поспешил её громко выплюнуть. «Мечтай, не мечтай, а пива от этого больше не становится», – пришёл к своеобразному выводу мужчина. Он достал из-за уха помятую сигарету, которую стрельнул у подростков, и вставил её в рот. Похлопав себя по карманам и не обнаружив ни спичек, ни зажигалки, Тарасов громко выругался, после чего вздохнул. Сегодняшний день обещал быть не только жарким, но и трудным.

– Огоньку? – раздался голос справа.

Василий повернул голову и увидел перед собой высокого мужчину в сером костюме и такого же цвета шляпе. Одежда настолько идеально сидела на нём, что казалось, он и не человек вовсе, а просто вырезанная картинка из глянцевого журнала моды. Лицо у мужчины было правильных черт, с широким волевым подбородком. А вот глаз видно не было. Их скрывали поля шляпы. На вид обладателю лица было лет сорок, но кто его знает, сколько ему было на самом деле. Василий не очень умел определять возраст людей по внешнему виду.