Villa Orient - Двойной капкан

Бессмысленно продолжать делать то же самое и ждать других результатов

Альберт Эйнштейн

– В Гассана стреляли, – Карим начал говорить без приветствия, по его голосу даже через динамик телефона на расстоянии чувствовалось сильное напряжение.

– Где?

– В «Притоне».

– Он жив?

– Не знаю, мне только что сообщили, я сам в дороге.

– Еду.

Я повесил трубку и дал указание водителю, параллельно набирая номер семейного врача. Я гнал от себя самые страшные мысли, стараясь не думать, насколько всё может быть плохо. Мы летели по ночному городу со скоростью почти под 300 и уже через 5 минут затормозили у входа в «Притон».

Место полностью соответствовало своему названию. Бывшая промзона, где мы непослушными пацанами бегали по заброшенным помещениям, имитируя погоню и стрельбу. Тогда ещё никто из нас даже и представить не мог, насколько близки наши детские игры к будущей взрослой жизни.  В самом последнем здании мой друг Карим открыл клуб, который быстро стал пристанищем для тех, кто хотел спрятаться от толпы и скрыть свои пристрастия, поэтому здесь в основном тусовались наркоманы и мелкие дилеры. Да и кто поедет на окраину города, чтобы просто развлечься и потанцевать, когда злачные места в центре на каждом шагу.

А дальше за промзоной тянулся пустырь, где во времена моей молодости братва частенько устраивала стрелки. Сколько крови здесь было пролито и сколько костей сломано, никому не известно. Жизнь в этом месте не имела никакой ценности. Если есть на земле ад, то он находится прямо тут, и именно в этом сосредоточении теней прямо сейчас истекает кровью мой брат.

У входа меня уже ждали люди Карима, чтобы проводить к месту трагедии. Музыка в клубе как всегда грохотала для посетителей с вечно расширенными зрачками, которые как нервные паралитики дрыгались в неоновом свете и дыму, как будто адская пляска здесь никогда не прекращалась, а стрельба в соседнем коридоре была самым обычным делом.

Мы свернули в боковой проход сразу от туалетов, где характерная вонь уступала место затхлому запаху, к которому теперь явно примешивался железный запах крови. Всё закончилось буквально несколько мгновений назад. И время теперь потекло как—то странно замедленно и тягуче, словно кто—то намеренно его растягивал, как пружину.

Гассан лежал на полу в собственной крови, которая медленно расползалась вокруг него. С одного взгляда мне стало понятно, что врач ему уже не понадобится. Восковое бледное лицо было безжизненным, хотя с первого взгляда казалось, что он просто спит, только на мгновение сомкнул глаза.

Около него на коленях сидела девушка, прижимающая руки к его груди, которые теперь по локоть полностью были покрыты его кровью, как будто на ней были надеты высокие лаковые перчатки самого алого цвета. На ней сверху было лишь нижнее бельё – кружевной бюстгальтер, и я не сразу понял, что своей рубашкой она зажимала раны Гаса. Не знаю, какого цвета была её одежда раньше, но теперь она почти ровным слоем была выкрашена в кроваво—красные тона.

Девушка медленно подняла глаза, всё ещё не отнимая рук от груди моего брата. Она встретилась взглядом со мной и замерла. В коридоре уже начали скапливаться люди, которых отгоняли охранники Карима. Теперь он стоял справа от меня, но я даже не заметил, когда он подошёл. Я не мог отвести глаз от девушки, просто я не мог больше смотреть на погибшего брата, а она как магнитом приковывала моё внимание. Пусть так, в экстренных ситуация мозг всегда ищет защитную деталь для отвлечения внимания от травмирующего явления.

Я замечал мельчайшие детали её облика, лишь бы только не запоминать смерть Гаса, – яркие рыжие волосы цвета расплавленного золота в тусклом свете, карие глаза с зеленоватым отливом, яркие алые губы, выделяющиеся на фоне бледных пухлых щёк юного лица, тонкую шею и полную грудь, прикрытую лишь прозрачной тканью.

– Тахир, кто—то вызвал ментов и скорую. Что будешь делать? – Голос Карима вытаскивал меня из забытья.